Былинки

1  2  3

Часть 2. "Когда монах плачет..." (с.2)

Все долгие годы редакторства я ждал, когда в газете появится человек, способный меня заменить, — я бы расслабился. Да и мысль о преемнике все больше овладевала мной. Но когда такой человек появлялся, и я отпускал бразды правления, газета становилась чужой и теряла свое лицо. Это замечали читатели. Все попытки отыскать опору кончались ничем; приходилось тянуть груз самому. Одно время я тужил об отсутствии «наследника», пока кто-то из близких не спросил меня: «Да откуда ты знаешь, сколько лет должна просуществовать газета? Все в руках Господа». И я смирился… «Вот Я повелеваю тебе: будь тверд и мужествен, не страшись и не ужасайся; ибо с тобой Господь, Бог твой, везде, куда ни пойдешь»(Иис. Нав.1,9).
Мне, видно, нет другой дороги —
Одна лежит… иди вперед,
Тащись, покуда служат ноги,
А впереди — что Бог пошлет.
Все грязь да грязь… Господь помилуй!
Устанешь, дух переведешь,
Опять вперед! Хоть не под силу,
Хоть плакать впору, — все идешь!
Нужда, печаль, тоска и скука,
Нет воли сердцу и уму…
Из-за чего вся эта мука —
Известно Богу одному.
Уж пусть бы радость пропадала
Для блага хоть чьего-нибудь.
Была бы цель — душа б молчала,
Имел бы смысл тяжелый путь;
Так нет! Какой-то враг незримый
Из жизни пытку создает
И, как палач неутомимый,
Над жертвой хохот издает…
Иван Никитин †1861

И вообще, жизнь показала, что в мире больше ведомых, чем ведущих. Наверное, это зависит от воспитания самостоятельности, наличия воли на принятие решения. Американцы, несмотря на свою кичливость, это качество укореняют в детей с пеленок. Правильно «поставленное» Православие с правильно усвоенным понятием послушания отнюдь не лишают христианина, как думают некоторые, свободы воли, умения приказывать и нести ответственность за себя и других. Сейчас этого качества нам мучительно не хватает.
… Подходит ко мне сотрудник и говорит: «Будешь платить 75 процентов своей зарплаты, стану твоим заместителем». Я рад-радешенек и на все условия согласен, только первый же день показал полную неспособность сотрудника «соответствовать»: «И слепая лошадь везет, коли зрячий на возу сидит». А жаль…

Только недавно — и то из родной газеты во славу Святителя Николая «Правило веры» — просветился, что раньше на Руси справляли память Святителя не только весной и в декабре, но и летом, 11 августа, — в Рождество Святителя Николая. Удивительно то, что венчались мы с женой Валерией именно в этот день в Печорах по благословению архимандрита Пантелеимона(Борисенко †1995) в церкви 40 Севастийских мучеников в 1995 году. Еще удивительнее для меня тот факт, что за год до события, зимой, я побывал на острове у старца Николая, и он на все мои вопросы одно отвечал: «Венчаться надо». Я тогда по неразумию думал: не то что-то говорит мне ветхий старичок… Еще раньше, до Крещения, Святитель Николай явился мне во сне, и только потом я узнал лик Чудотворца на храмовой иконе. Теперь-то я уверен, что Святитель сопровождает мою православную жизнь — и помощь подает, и вразумляет по-всякому. Тяжелая, однако, у святого десница… Но об этом как-нибудь в другой раз…
ТАИНСТВО ВЕНЧАНИЯ
Свеча венчальная горела
Дрожащим пламенем в руках.
И мое сердце улетело,
И затерялось в облаках.
И полотенце под ногами
Белее белых облаков.
Сам Бог Господь стоит пред нами!
И озаряет нас любовь!
Церковный хор прилежно славит
В любви рожденную семью
И дом, в котором муж мой правит,
Дом, где счастливо проживу!
И звон малиновый, венчальный
В дверях церковных встретил нас.
И уж, конечно, не случайно
Слезинки радости из глаз…
Ольга Смирнова, п.Янтарный

И еще один эпизод, связанный с отцом Николаем Гурьяновым. Когда мама лежала в больнице Боткина со смертельным диагнозом «инфекционный менингит», а это было в январе 2001 года, я обратился за помощью к лечащему врачу старца. Он тут же позвонил на остров и передал мне такой совет о.Николая: положить под мамину подушку большой магнит. Времени удивляться не было, и совет старца я выполнил скоро. Но ни магнит, ни дорогие снадобья не помогли — мама умерла 24 января 2001 года. Потом, когда я пришел в себя, странным мне показался совет старца. Более того, я совершенно уверен, что старец подобного совета и дать не мог. Теперь, зная обстановку в его келье последние три года, я понял, что рекомендация исходила от одной из его келейниц. Не зря старец жаловался, что на три года попадет в тюрьму. Мало кто понимал тогда значение его слов. Только теперь стали понимать, с каким смирением нес он свои последние дни. А магнит, конечно, глупость…
РУССКИЙ СВЯТОЙ
Ты никогда в России не был,
Святой Угодник Николай,
Не ел ее ржаного хлеба,
Не пил из крынки через край.
Не шел с сохой, не мерз под снегом,
Не восставал с мечом на бой.
Ты никогда в России не был,
Но был всегда нам под рукой.
Во все века помощник первый
К тебе взывающих, и ты,
О, Николай, по нашей вере
Не оставлял нас в час беды!
Ты стал своим под русским небом,
Всем нам — убогим и больным.
Ты никогда в России не был,
Но самым Русским стал святым!
р.Б. Аркадий Мокеев, пожизненно заключенный,
Мордовия

Аркадий писал нам много и хорошо — удивительные стихи, и в прозе у него получалось неплохо, присылал рисунки к рассказам, и мы их печатали. Слог у него такой чистый, что и править не надо, а это редко бывает. В письмах никогда не просил ни марок, ни конвертов, ни вообще материального, чего так не хватает заключенным. Это продолжалось несколько лет. В душе созрело решение хоть как-то облегчить участь Аркадия, но мне непременно надо было знать, за что он получил пожизненное заключение. Я обратился к начальнику учреждения и вскоре получил ответ: «На Ваше письмо сообщаем, что Н. признан виновным в организации банды с целью нападения на государственные, общественные предприятия, учреждения и организации и на отдельных граждан; в покушении на убийство при отягчающих обстоятельствах работника милиции Л. с целью завладения ее табельным оружием — пистолетом Макарова; в умышленных убийствах при отягчающих обстоятельствах кассира К., инкассатора В., военнослужащего (часового) Б. с целью завладения его автоматом. Он же признан виновным в угоне транспортных средств; в призывах к совершению преступлений против государства; в покушении на побег из-под стражи; в покушении на убийство Д. и Ш. Начальник учреждения, полковник внутренней службы Г.».
Голова кругом — как все это можно уместить в одного человека?… «Всякий человек ложь»(Пс.115,2).

ВЫСШАЯ МЕРА
Мой Ангел расправит крылья
над месивом бездорожья,
над страхом и над безсильем,
над ужасом и над дрожью.
Мой Ангел — желанный вестник
Взлетит над пургой таежной.
Ему улыбнется смертник,
Мурашки пойдут по коже.
Я выше не знаю веры,
я тоньше не слышал пенья,
готовился к «высшей мере»,
а получил прощенье.
Мой Ангел споет безмолвно
о ветре родном попутном.
Глаза я открою, словно
ребенок весенним утром.
Инок Всеволод, США

Журналистика — это навсегда. С кем бы ни встречался, куда бы ни ездил, что бы ни читал или фотографировал — всегда одно на уме: как сможет пригодиться газете. Хорошо ли, плохо ли — не знаю, только мню, точить будет до конца дней; или ты не журналист, а временно занесенный на это поприще. Потом что-то отсеется, а нужное в нужный момент всплывет и будет к месту.
Так и «записки редактора» — только то, что вынесла память, только мысли, которые мучают. Прав, наверное, Достоевский, назвавший журналистику «врагом литературы» : пишешь наспех, стиль как получится, и мысль в образ переводишь по-газетному коротко, но объемно, если выйдет. И все же хочется утвердить, что журналистика — не враг, а разновидность литературы, и не такой уж это простой жанр, каким кажется. Не верите? Возьмите в руки перо…
ПОЭТУ
Ты взял перо. Надумал стать поэтом,
Чтоб миру показать свой бриллиант.
Сначала рассуди, твое ли это?
Быть может, у тебя другой талант?
Поэзия — подобие моленья,
Удел ее — к Святому возносить.
А без Творца, — прими предостереженье,
Ты станешь вытворять, а не творить.
В служенье слову многое двулико,
Есть крайности — пророки и шуты.
Не выставляйся пред толпой великим:
Написанное выявит, кто ты.
Иеромонах Роман(Матюшин)

М.М.Дунаев в статье «Постмодернисткие скандалы» (журнал «Церковь и время», №2(23), М., 2003), весьма авторитетный в православном мире ученый, пишет: «Литература несет в себе особую ответственность, ибо она есть искусство слова. Если посредством слова человек начинает служить злу, то это становится сродни греху хулы на Духа. Святитель Игнатий (Брянчанинов) писал: «Дар слова несомненно принадлежит к величайшим дарам. Им уподобляется человек Богу, имеющему Свое Слово. Слово человеческое подобно Слову Божию, постоянно пребывает при отце своем и в отце своем — уме, будучи с ним едино и вместе отделяясь от него неотдельно… Понятна и причина строгого приговора Господня, которым определено, что человеки дадут отчет в каждом праздном слове. Божественная цель слова в писателях, во всех учителях, а паче в пастырях — наставление и спасение человеков. Какой же страшный ответ дадут те, которые обратили средство назидания и спасения в средство развращения и погубления!»
Грозное пророчество. И не отговориться никому тем, что художественная деятельность далека-де от религиозной проповеди, имеет свои собственные цели»…
РУССКИЙ ЯЗЫК
Пускай вековая усталость
Сгибает мне плечи, но все ж
От предков с тобой нам досталось
Не только паденье и ложь,
Не только невзгоды и беды,
Но мудрость Божественных книг.
А с ней передали нам деды
Великое слово — язык.
Мы приняли это наследство,
Разящее остро, как меч,
Духовное мощное средство —
Родимую русскую речь.
И в сердце горит и трепещет
Той речи горящая плоть,
Звенит, словно колокол вещий:
Мария, Россия, Господь.
И вечное Божие слово
Нам благосвествует о том,
Что церковь есть Тело Христово,
Что Русь — Богородицы Дом.
Живут в нашем русском народе
Безсмертные эти слова,
Как живы Кирилл и Мефодий,
Как вера и слава жива.
Татиана Егорова, СПб

Читал один писатель другим длинный и безцветный рассказ о том, как в блокаду бомба попала в дом, как рушились стены и потолки… и не за что было зацепиться дремлющему уху в нагромождении подробностей, и следа не оставалось вслед прочитанному. И тут я вспомнил рассказ мамы. Как шла она по Загородному проспекту с котелком каши, и рядом в дом упала бомба, и пока гремел взрыв и падали обломки, «я старалась горстями съесть как можно больше каши; она была гречневая и еще теплая. Жалко, если бы я погибла с целым котелком такой вкусной еды»… Кашу она получила за рытье могил на Пискаревском кладбище.
В бомбоубежище, в подвале
Нагие лампочки горят.
Быть может, нас сейчас завалит, —
Кругом о бомбах говорят…
…Я никогда с такою силой,
Как в эту осень, не жила.
Я никогда такой красивой,
Такой влюбленной не была…
Ольга Берггольц †1975

Не звонит телефон, молчит мобильник, по электронной почте нет писем, в почтовом ящике одна реклама, дверной звонок бездействует, в гараже простаивает машина, даже будильник выключен… Нет, сейчас соберусь и пойду на работу: там жизнь!
РАБОТА
Здравствуй, тяжкая работа,
Плуг, лопата и кирка!
Освежают капли пота,
Ноет сладостно рука!
Прочь венки, дары царевны,
Упадай порфира с плеч!
Здравствуй, жизни повседневной
Грубо кованная речь!
Я хочу изведать тайны
Жизни мудрой и простой.
Все пути необычайны,
Путь труда, как путь иной.
В час, когда устанет тело
И ночлегом будет хлев, —
Мне под кровлей закоптелой
Что приснится за напев?
Что восстанут за вопросы,
Опьянят что за слова
В час, когда под наши косы
Ляжет влажная трава?
А когда, и в дождь и в холод,
Зазвенит кирка моя,
Буду ль верить, что я молод,
Буду ль знать, что силен я?
Валерий Брюсов †1924

Мамины часы на стене давно идут невпопад, да я и не смотрю по ним время. Их привычное тиканье — биение маминого сердца…
МАТЕРИ
И первый шум листвы еще неполной,
И след зеленый по росе зернистой,
И одинокий стук валька на речке,
И грустный запах молодого сена,
И отголосок поздней бабьей песни —
Мне всякий раз тебя напоминают.
Александр Твардовский †1971

Новая Деревня — название, пошедешее с петровских времен; расположена между Большой Невкой и Черной речкой; здесь место дуэли Пушкина. Я долго не мог понять, почему мне так нравится наша квартирка в четырехэтажном доме в Новой Деревне с окнами на зеленый нешумный двор. Возможно, так и не нашел бы ответа, если бы старший брат не сказал: «Слушай, да это вторая Хорошевка!»
Хорошевское шоссе, Хорошевка — московский район, начинающийся от Беговой улицы, был застроен пленными немцами малорослыми домиками из белого кирпича, потому что рядом взлетали с Центрального аэродрома, бывшей Ходынки, лендлизовские американские самолеты. Хорошевка — страна моего детства середины 50-х; от тех домов мало что осталось. Правда, и сейчас стоит 148 школа, где я проучился первый, второй и часть третьего класса, пока родители не увезли меня в Венгрию, потом в Польшу, во Львов, в Питер… Нет больше ни звонкоголосых шпанистых друзей из подвалов соседских домов, ни длиннющих бараков с сараями-голубятнями, а на их месте стоят современные многоэтажные домины с чужими людьми, которые живут уже в другой Москве. Ты живой еще, закадычный друг Серега Чекмарев? Сколько у тебя внуков, моя первая любовь Таня Пшеничникова?… Застроили мое детство, развело друзей-приятелей, и нет в нем теперь места для Саши Ракова. Ну что же, прощай, Хорошевка! Здравствуй, Новая Деревня…
Не торопи пережитого,
Утаивай его из глаз.
Для посторонних глухо слово
И утомителен рассказ.
А ежели назреет очень
И сдерживаться тяжело,
Скажи как будто между прочим,
И не с тобой произошло.
А ночью слушай: дождь лопочет
Под водосточною трубой,
И, как безумная хохочет,
И плачет память над тобой.
Давид Самойлов †

Помнится, я писал, что самым нелепым изобретением человечества считаю электрическую зубную щетку. Теперь к ней приладили миниатюрные видеокамеры…

Внук торопится в детский сад: «Мама, идем скорее — сегодня у меня дел много».

Увы, батюшкины увещевания не помогли, и я по-прежнему глотаю на ночь таблетки. Более послушным предлагаю попробовать лекарство духовное, то есть молитву святым семи отрокам во Ефесе: О, пречуднии святии седмочислении отроцы, Ефеса града похвало и всея вселенныя упование! Воззрите с высоты небесныя славы на нас, любовию память вашу чтущих, наипаче же на младенцы христианския, вашему заступлению от родителей своих препорученныя: низведите на ня благословение Христа Бога, рекшаго: оставите детей приходить ко Мне: болящия убо в них исцелите, скорбящия утешите; сердца их в чистоте соблюдите, кротостию исполните я, и в земли сердец их зерно исповедания Божия насадите и укрепите, во еже от силы в силу им возрастити; и всех нас, святей иконе вашей предстоящих, мощи же ваша с верою лобызающих и тепле вам молящихся, сподобите Царствие Небесное улучити и немолчными гласы радования тамо прославляти великолепое имя Пресвятыя Троицы, Отца и Сына и Святаго Духа во веки веков. Аминь.
Напишите мне, если поможет.
ПРОЗРЕНИЕ
Слово старца задело
Сердце острее бритвы:
Как без воздуха тело,
Так душа без молитвы.
Понял тогда впервые
Я, что живя греховно,
Хоть телами живые,
Все мы мертвы духовно!
Евгений Санин, Набережные Челны

Искусство делать подарки. Знакомая женщина делится обидой: «На день рождения муж подарил мне сковородку с непригарным покрытием; на следующий год — микроволновую печь. Он что, хочет сказать, что я плохая хозяйка и мало времени провожу на любимой кухне?» — сквозь слезы жалуется она.
Коллекционеру пишущих ручек подарили на юбилей восемнадцать совершенно одинаковых подарков — любимых самописок, конечно.
А дома у меня уже много лет идут настольные часы погибшей подруги — и не дают забывать…
А вдова недавно умершего друга дала на память его очки, и я ума не приложу, как с ними быть: держать под стеклом в шкафу — глупо, носить самому — еще глупее…
А жена на день рождения подарила мне обручальное кольцо вместо потерянного, и лучшего подарка трудно придумать.
Давайте не только на словах любить своих ближних, давайте хотя бы в праздник озарим их жизнь вниманием, улыбкой и пусть крохотной, но вещицей, которая будет приятна и дорога их сердцу: «Кого люблю, того дарю, люблю сердечно, дарю вовечно».
Великой площади Руси,
Речному сонному причалу,
случайной женщине в такси,
своей супруге — поначалу,
вершине снежно-ледяной,
Алешке-другу — скалолазу…
И только матери родной
Я не дарил цветов ни разу.
Иван Стремяков, СПб

Каждой животинке жить хочется. Когда наша кошка Мартюня вдруг поскучнела на даче, перестала резвиться и только лежала, вытянув шейку, мы напугались. Стремглав привезли ее в лечебницу, а ей там страшно, дрожит, запах болезней всяких, и люди в белом тискают, прикладывают холодное, делают больные уколы и капельницы: думали, что воспаление легких. Даже на рентген возили бедную кошку. Но, удивительное дело, она не рвалась, не царапалась, а по-женски терпеливо сносила подобное отношение: понимала, что помогают. Дома я помазал ее пушистый животик святой крещенской водой. Утром возвращаемся с процедуры, и жена говорит испуганно: «Смотри, у Мартюни из носа торчит что-то!» Бросились к врачу — и вытащил он из ноздри длинную, да еще сложенную пополам травинку с зазубринами.
И Мартюня поправилась, и залезла в дорожную корзинку: мол, хозяева, пора возвращаться, пока погода хорошая. И мы втроем отправились на дачу: каждой животинке хочется жить…
Тот день живет во мне, как окрик
Воспоминанья о беде,
Слепит глаза и снегом мокрым
В промозглой плавится воде.
Переворачивает душу,
Тревогой серой полоня;
Там всей бездонностью наружу
Глядит в Фонтанке полынья.
А в полынье, в наплыве мрака,
В воде, густеющей, как мед,
Живая плавает собака,
Стараясь выбраться на лед.
Когда и как она попала
В безвыходную западню, —
Не знаю. В городе немало,
Наверно, гибнет их на дню.
И этой — одолеть теченье,
Как видно, больше силы нет.
И глаз нездешнее свеченье
Хватается за серый цвет.
И прежде чем уйти под воду,
Последний взгляд, как смертный грех,
Как бы за всю свою породу
О чем-то сразу просит всех.
И происходит в жизни вычет.
И исчезает жизни след.
Молчит толпа. Мальчишка хнычет.
Клубится снег. Тускнеет свет.
И все расходятся по делу.
И я неведомо куда.
И липким холодом по телу
Сквозит преступная вода.
И жизнь от знака и до знака
Спешит в мельканье разных дней.
А та ничейная собака
Все тонет в памяти моей.
Михаил Дудин, СПб

Долго глядеть в осеннее окно… Нет-нет, не редкие прохожие интересуют взгляд; он притянулся к колышащимся ветвям деревьев, щедро бросающим ветру золотые монеты листвы, и эти однообразно-неповторимые движения завораживают, и мысли текут несуетные, с грустинкой об ушедшем; и острее чувствуешь близость вечности и смерти… А на земле уже соткан огромный ковер из желтых листьев и зеленой травы; и мелкий осенний дождь превращает черные стволы деревьев в блестящий клубок змей, ползущих по противоположной стене туда, к небу… Плывет по луже кленовый листок-кораблик… Томно…
Освободительная осень —
Прекрасный вечер всех страстей —
Меня уносит и уносит
По волнам памяти моей.
Не с горькой целью отреченья,
И не с надеждой все понять —
Но как свободное круженье
Листа, дерзнувшего летать.
Пускай другие сводят счеты
И не спускают должникам,
А мне открыт восторг полета,
Я все давно простила вам…
Марина Петрова

Собрался с духом, чтобы праздник Покрова Божией Матери провести в Пюхтицком Свято-Успенском женском монастыре. Движемся рейсовым автобусом, паломников 16 человек. Водитель «Евролайна» включает видеомагнитофон с дурацким — по-другому не скажешь — американским фильмом. Конечно, это искушение: ни уши заткнуть, ни отвернуть глаза. Остается только молиться про себя. Но это искушение внешнее, которое можно и нужно перетерпеть.
Второе искушение другого рода. Переезжаем русско-эстонскую границу; времени, чтобы в городке Йыхви пересесть на пюхтицкий автобус, в обрез. Но «Евролайн» останавливается перед радушно распахнутыми дверьми “DUTY FREE SHOP” — магазином безпошлинной торговли, и мало кто из паломников удержался не купить подешевле бутылку знаменитого ликера “Vana Tallinn”. Когда тронулись, стало ясно, что на пюхтицкий автобус не успеваем и надо полтора часа ждать под проливным дождем. Конечно, мы опоздали бы и на вечернюю службу. Но Матерь Божия задержала автобус, и в монастырь мы попали вовремя. Теперь я спрашиваю себя: можно ли было избежать помрачения умов из-за грошовой экономии? Ответ очевиден: конечно, если не разбрасываться между ликером и молитвой.
Первое искушение преодолевается терпением, второе — нерассеянием и усилием воли…
ОСТРОВКИ СВЕТА
Засосет житейское болото,
завлекут компании не те,
постучишь в церковные ворота:
«Приютите, братья во Христе!»
Приютят, дадут и кров, и пищу,
распахнут окошко в мир большой.
Все в святой обители отыщешь,
исцелишься телом и душой.
Будет жизнь осмысленной, иною,
расцветет молитвой и трудом.
А за монастырскою стеною,
на Руси Гоморра и Содом.
Кто тебя излечит, мир обманный,
исцелит от горя и тоски?
На земле, окутанной туманом,
храмы — словно света островки.
Иван Стремяков, СПб

В другом паломничестве к о.Николаю Гурьянову: после благодатной встречи со старцем нас повели купаться…
Даже поклоняясь святым местам, посещая старцев, мы смешиваем мирское с духовным — ликер и молитву, прикосновение к святости и желание освежиться. Но ведь паломничество — это пост, который ты налагаешь на себя добровольно, отсекая мiрское, лишнее. А если ты продолжаешь вести домашние разговоры, бегаешь за покупками, безпрерывно звонишь по мобильнику — это уже не паломничество, а автобусная прогулка под названием «религиозный туризм» и зря потраченные деньги. Я где-то читал, что Ангел считает каждый шаг, сделанный паломником — раньше к святыням шли только пешком и босыми. Будет ли что на наших весах?…

Попросили, и я сделал запись в книге гостей Пюхтицкого монастыря: «Мне довелось побывать во многих монастырях России и зарубежья, но Пюхтица — место особое. Сюда тянется подуствавшее сердце и больная душа, здесь они под ласковым Покровом Божией Матери находят упокоение от безконечных забот. Любовь Божией Матери к людям чудесным образом передается насельницам, которые с неподдельной любовью и приязнью служат пришельцам из суетного мiра. Желаю процветания нашей Обители, которая, по преданию, будет незыблемо стоять до конца времен. Желаю здравия и долголетия Матушке Игумении Варваре и всем насельницам монастыря. Что может быть ценнее для Бога, чем врачевание любовью?.. 14 октября, праздник Покрова Божией Матери».

ПЮХТИЦКИЙ МОНАСТЫРЬ
Благочестивого монастыря
Гостеприимство радостно вкушая,
Я говорю: Жизнь прожита большая,
Неповторяемая на земле!
Все находимое порастерял,
И вот, слезами взоры орошая,
Я говорю: Жизнь прожита большая…
Проговорил — и сердцем обомлел:
Большая жизнь, но сколького не знал!
Мелькают страны, возникают лица
Тех, о которых некому молиться,
Кто без молитвы жил и постарел…
Чем дольше жизнь, тем явственней сигнал…
С кем из безвестных суждено мне слиться?
О всех, о ком здесь некому молиться,
Я помолюсь теперь в монастыре…
Игорь Северянин †1941, Тойла, Эстония

На выставке «Православная Русь» подошла знакомая инокиня из Ивановского Свято-Введенского монастыря с запиской: «Дорогой Александр Григорьевич! Мне кажется, что Вы на нас сердитесь, может быть, я вас обидела. Простите. Мы вас очень любим и ценим. Всегда вспоминаем вас с благодарностью. С любовью о Господе, монахиня И».

Ответ. «Да нет, матушка, это я виноват перед вами: ездил-ездил — и вдруг перестал. Есть на то несколько причин. Недавно вернулся вот из Пюхтицы, был на празднике Покрова Пресвятой Богородицы. И встретили ласково, и условия для паломников прекрасные. Да и шесть монастырских служб за четыре дня, кажется, не так много. Но теперь я стал уставать так, что в храме присаживаюсь на скамеечку где-нибудь поближе к пожилым монахиням и так провожу службу. Стыдно сказать, но нет сил! То ли в бурной молодости поистратился, то ли болячки возраста дают себя знать. А делать послабления в монастырях не любят, и с этим я полностью согласен. Никогда не забуду, как страдающая водянкой монахиня в Пюхтице со специальной коляской и костылями добирается до храма, а впереди еще служба. Или молодой монашек в вашей обители целый день лежал пластом по болезни, но на службу, еле передвигая ноги, все же шел… Радости нет у меня, одна непроходимая усталость…
Поэтому мне стыдно, что люди могут преодолевать себя ради Бога, а я нет; мне все становится безразличным, скорее бы на кровать. А внешне со мной все в порядке, только, наверное, злость на лице. Но я все равно вернусь к вам, волю соберу — и вернусь… Помолитесь за меня. Пожалуйста…»

К нашему стенду на выставке подходит симпатичный мужчина.
— Вы помните меня, Александр Григорьевич? Два года назад после заключения пришел в редакцию за советом. Вы сказали, чтобы я как можно скорее брался за любую, пусть грязную, но честную работу. Еще 30 рублей одолжили. Знаете, все так здорово устроилось тогда — теперь я твердо стою на ногах, — благодарит он.
А его ясные глаза подтверждают, что это правда.
ВИШНЯ
Такая накладка однажды нелепая вышла,
А, может быть, мудрость земная в том скрыта была, —
В тюремном дворе расцвела белоснежная вишня
И запахом меда все камеры вдруг залила.
Суровые зеки, видавшие виды ребята,
Которые все испытали на этой земле.
Припомнили вдруг, что мальчишками были когда-то,
И белые вишни для них расцветали во мгле.
Начальник тюрьмы озирал это чудо устало,
Мильоны инструкций он, кажется, знал назубок,
А вишня цвела не по правилу, не по уставу,
И он запретить это дело, представьте, не мог.
Брехали собаки, гремело железо упрямо,
Солдат с пулеметом безсонно стоял на посту,
А вишня цвела и, как добрая, мудрая мама,
Сынам своим бедным дарила свою доброту.
Иван Стремяков, СПб

Первый робкий снежок ложится на зеленые листья. Им зябко и тяжело, и при случае они стараются сбросить с себя промерзшие, но еще не слежавшиеся комочки, чтобы обогреться на осеннем ветру. Но и ветер стал злым и пронзительным, так и норовит оторвать листок от родной ветки; самые слабые уже плывут к земле, а стойкие еще долго будут держаться за ветку, а значит, за жизнь…
ЗОЛОТОЕ СЛОВО
Осень обещала: «Я озолочу».
А зима сказала: «Как я захочу».
А весна сказала: «Ну-ка, ну, зима».
И весна настала. Всюду кутерьма.
Солнце золотится. Лютик — золотой.
Речка серебрится и шалит водой.
Родилась на воле, залила луга,
Затопила поле, стерла берега.
Там, где не достала, — лютик золотой,
Желтый одуванчик — будет и седой.
Осень обещала. Помогла весна.
Ну, зима, пропала, хоть была сильна.
Константин Бальмонт †1942

Дарю свою очередную книгу знакомому священнику. «Ты подражаешь Розанову», — вместо благодарности говорит он, и я чувствую в его словах зависть. Дома открыл единственный томик философа — «Уединенное» — и стал разбирать, что же мои скромные «записки» без зазрения присвоили себе из огромного и порой парадоксального наследия мыслителя. И, кажется, нашел: «Я ввел в литературу самое мелочное, мимолетное, невидимые движения души, паутинки быта… Мелочи суть мои «боги»… — писал он.
А во вступительном слове к изданию А.Николюкин заметил: «Розанов создал вершину жанра, за которой десятилетия спустя последовали все наши «камешки на ладони», «затеси», «бухтины вологодские», «мгновения». (От себя добавлю — «крохотки», «крупинки», «записки», «стихи в прозе» и пр.).
Но я признаюсь вам как на духу: когда я начинал «записки», я знать ничего не знал об этом философе. Поэтому мне, конечно, приятно, что образованный священник возвел меня в ранг последователей Василия Васильевича Розанова (1856 — †23 января 1919).
И еще скажу по секрету: я пишу «Былинки», и у меня тоже появились подражатели…
«Пусть каждый из вас замечает и записывает свои поступки и душевные движения, как бы с намерением сообщить это друг другу; и будьте уверены, что, стыдясь известности, непременно перестанем грешить и даже содержать в мыслях что-нибудь худое». Св.Антоний Великий, IV век. «Добротолюбие»,Т.I.
А священник говорит: «Розанов…»
Настанет день — исчезну я,
А в этой комнате пустой
Все то же будет: стол, скамья
Да образ, древний и простой.
И так же будет залетать
Цветная бабочка в шелку —
Порхать, шуршать и трепетать
По голубому потолку.
И так же будет неба дно
Смотреть в открытое окно,
И море ровной синевой
Манить в простор пустынный свой.
Иван Бунин, †1953

Свое — чужое и вдалеке… За все годы только и слов: «Здравствуйте, многоуважаемый Александр Григорьевич! Огромный привет из столицы от дочери, зятя и внука Анастасия». 14 слов, плюс компьютерная рожица за 6 лет — 2,33 слова в год: «Что посеешь, то и пожнешь…» Да нет же, нет, не сеял я вражды с родной дочерью; с матерью ее развелся – это так, но разве родная кровь платит ненавистью за проступки родителей? Боль моя растворилась в виртуальной пустоте. Но боль-то настоящая, ее хлопком по клавише не сбросишь… «Но некоторые дети что делают? Бежит, как освободившийся от привязи теленок, думает, что действительно освободился. А каков результат? Или задушится оборванной веревкой своей, или упадет куда-нибудь в пропасть, или будет съеден волком». Старец Паисий Святогорец.
Давно не жду от жизни утешенья,
Но дал Господь то, от чего отвык —
Анастасия — тихое веселье.
Анастасия — чистый мой родник.
За что сие? К чему мне эта встреча?
Утраты мне уже не понести.
Ни оплатить, ни оправдаться нечем:
Я долго шел, я умер на пути.
Не потому ль безкровными устами,
Кровавя грудь, шепчу кровавый стих:
Зачем иметь, коль вынужден оставить?
Прощай, родник, — живи собой других.
Иеромонах Роман(Матюшин)

Говорю журналисту: «Слово «коридор» пишется с одним «р». — «А пусть корректор поправит». Ладно, пусть.
Говорю другому журналисту: «Прилагательное «бешеный» пишется с одним «н». — «А у меня компьютер это не считает ошибкой». Ладно, раз такое дело. «Набери выражение «раНеный солдат» и «ранеННый на поле боя солдат». Ну и что твой грамотей-компьютер показывает?» Я принес сборник диктантов 50-х годов, по которым учился, и мы будем осваивать русский язык — надо же когда-нибудь начинать. И вы присоединяйтесь к нам, читатель. Только учтите, что в тексте сознательно допущены грамматические ошибки и отсутствуют знаки препинания, за исключением точек в конце предложений. А теперь за работу!
Диктант
ПЕРЕД ГРОЗОЙ
Я стоял на вершине пологого холма передо мною то золотым то посеребреным морем раскинулась и пестрела спелая рожь. Но ни бегало зыби по этому морю, ни струился душный воздух назревала гроза великая. Около меня солнце светило горячо и тускло но там за рожью не слишком далеко темно-синяя туча лежала грузной громадой на целой половине небосклона. Все изнывало под зловещим блеском последних солнечных лучей. Ни слыхать ни видать ни одной птицы попрятались даже воробьи. Я глядел на синюю громаду и смутно было на душе. Ну скорей же скорей думалось мне. Сверкни золотая змейка дрогни гром. Но туча не двигалась. Она попрежнему давила безмолвную землю... и только пухла да темнела. И вот наконец сорвалась буря и пошла потеха Я едва домой добежал. Визжит ветер мечется как бешенный мчатся рыжие низкие словно в клочья разорваные облака все закрутилось смешалось захлестал закачался отвесными столбами ръяный ливень молнии слепят огнистой зеленью стреляет как из пушки отрывистый гром запахло серой…
По И.С.Тургеневу, «Голуби»
ЧЕТ И НЕЧЕТ
Попробуешь слова сличить —
И аж мороз идет по коже!
Недаром «мучить» и «учить»
Звучит извечно столь похоже.
Но и бывает смысл иной,
Доподлинно необъяснимый:
Казнящий ли владел казной,
Или казной владел казнимый?
Земля и тля. Вина — вино.
Апрель и прель. Мороз и проседь…
Все это будто не одно,
Но от другого не отбросить!
Березка — розга. Лик и лак.
Увечить и увековечить…
Неужто это просто так,
Одна случайность —
Чет и нечет?
Леонид Мартынов †1980

Подошли на выставке два молодых самоуверенных издателя с выпущенной ими книгой: «Мы оплачиваем тираж газеты, а вы красиво пишете о нас и нашей книге в газете». Книгу я оставил себе в качестве трофея… Справедливости ради скажу, что сама книга замечательная — «Протоиерей Борис Николаевский. Духовные беседы», 2003. Вот о.Борис по св.Иоанну Златоусту разъясняет, как надо исполнять заповедь о милостыне:
— Один подает милостыню, потому что этот человек по природе добрый, он не может спокойно пройти мимо горя чужого;
— Иной подает потому, что у него есть лишние деньги и у него в этот момент было хорошее настроение;
— Иной подает, чтобы его похвалили те, которые видят его доброе дело;
— Иной подает, потому что ему приятно, самому радостно бывает после этого. И он хочет еще раз испытать эту радость;
— Иной подает в надежде, что его Господь на том свете помилует, освободит от муки вечной. Ведь Он Сам обещал: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут». Такой человек, грубо выражаясь, хочет обязать Господа Бога заставить помиловать его;
— Иной подает с брезгливостью, чтобы рваный и драный нищий не ходил за ним. Дать поскорее, и с глаз долой;
— Иной — подобно этому подает, чтобы отвязаться: идет — просит — надоел;
— А еще один подает, чтобы выполнить заповедь Господа: Просящему у тебя дай!(Мф.5,42).
А как подаем мы?!
НИЩИЙ
У врат обители святой
Стоял просящий подаянья
Бедняк иссохший, чуть живой
От глада, жажды и страданья.
Куска лишь хлеба он просил,
И взор являл живую муку,
И кто-то камень положил
В его протянутую руку.
Михаил Лермонтов †1841

Я не люблю технику, и она, соответственно, не любит меня. Точнее, я, как могу, пользуюсь ее услугами, но совершенно не в состоянии понять, почему мой голос в телефонной трубке слышен так далеко. Первоклашки с непринужденной легкостью властвуют над компьютером, а уж мобильник с его безчисленными и, на мой взгляд, ненужными функциями для них только простенькая забава. Я безсилен понять «систему», а чтение специальной литературы «для чайников» показывает мою безпросветную тупость.
Что делать? Да ничего: сберечь с потом завоеванные у техники навыки и по-прежнему наслаждаться неповторимым запахом типографской краски и читать хорошие книги не в электронном виде, а как и привык, медленно переворачивая страницы. От книги веет человеческим теплом…

ПЛАЧ
В шинели, порохом пропахшей,
вернись, мой без вести пропавший, —
я жду тебя! Я жду тебя!..
Прижаться бы к щеке колючей,
оплакать бы слезой горючей, —
но где же ты? Но где же ты?..
Иссякла писем вереница,
а мне еще твой голос снится:
«О, не забудь! О, не забудь!..»
…Я встречу смерть свою без страха,
но видеть бы хоть горстку праха, —
хоть искру вечного огня!
В какой земле, в какой могиле,
по-братски тесной и немилой,
ты ждешь меня? Ты ждешь меня.
Николай Астафьев, СПб
Сотни тысяч пропавших без вести оставила после себя Великая Отечественная война. И сейчас за год в нашей внешне мирной жизни в России исчезает 70000 человек. До последней минуты рыдают матери над выцветшими фотографиями своих безвозвратных сынов, лишь чутким сердцем ведая об их судьбе на земле. Бывали счастливицы, к которым сквозь годы приходили весточки о могилке, или постаревшие и изувеченные, но живые кровиночки.
Как молиться за них: «о здравии» или «о упокоении»? В одной из телепередач митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл ответил на этот трудный вопрос советом Псково-Печерских старцев: «Молитесь о пропавших, как о живых, до тех пор, пока не подойдет естественный предел их жизни. А после уже, конечно, ваша молитва должна быть о упокоении их душ перед Господом».
Анны, Натальи, Татьяны, Лидии
Да Александры, а также Марии…
Сколько, Россия, твоих дочерей
Ждет возвращенья своих сыновей.
А сыновья не спешат возвратиться,
С ними уже ничего не случится…
С ними уже все случилось, ей-ей!
Канули в вечность. Ждут матерей.
Михаил Аникин, СПб

1  2  3