Путь к совершенной радости

Смирение и смиренномудрие

«Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное» (Мф.5, 3).

К одному старцу однажды пришел его ученик и с большой радостью сообщил ему: «Отче, я достиг того, что когда молюсь, то мысленными очами вижу всегда перед собою Господа».

«Не велико твое достижение и напрасно ты так радуешься, — отвечал ему старец, — вот, если бы ты стал видеть свои грехи, то это было бы для тебя великим приобретением».

То же утверждали и многие из великих святых.

Преподобный Исаак Сириянин пишет: «Восчувствовавший свой грех выше того, кто молитвою своею воскрешает мертвых». То же утверждает и праведный Иоанн Кронштадтский: «Видеть свои грехи и их множество и во всей их гнусности — действительно есть дар Божий, подаваемый вследствие усердной молитвы».

К сожалению, нужно сказать, что этот дар Божий, даже среди христиан с внешней стороны благочестивых, встречается далеко не часто. Отец Александр Ельчанинов пишет об этом: «Слепота к своим грехам, невидение их — естественное состояние природы падшего человека. Мы безсознательно утаиваем от себя наши грехи, забываем их, потому что так легче жить. А наша духовная жизнь даже и не начиналась и не может начаться, пока мы не сойдем с этой ложной позиции».

Итак, лишь с возникновения у нас способности видеть свои грехи начинается просветление наших внутренних очей, начинается зарождение нищеты духа — основы нашего покаяния и спасения.

Глубокая нищета духа может даже заменить у христианина телесные подвиги (поста, поклонов, длительных молитвословий), если христианин по немощи тела не способен к ним. Об этом так пишет преподобный Исаак Сириянин: «Сердце, исполненное печали о немощи и безсилии в подвигах телесных, заменяет собой все телесные подвиги. Подвиги телесные без печали ума — то же, что и тело неодушевленное».

Как говорит преподобный Петр Дамаскин: «Нет ничего лучше, как знать свою немощь и неведение, и ничего хуже — как не знать этого. Когда ум начинает видеть свои согрешения — как песок морской, лишь тогда начинается просвещение души и начинается ее выздоровление».

Как пишет праведный Иоанн Кронштадтский: «Нищий духом признает себя духовным бедняком, всего ожидает от милосердия Божия: он убежден, что он не может ни помыслить, ни пожелать доброго; он считает себя грешнее всех, всегда себя укоряет и никого не осуждает. Он просит Спасителя просветить одеяние души его, он непрестанно прибегает под кров крыл Божиих, все свое состояние он считает Божиим дарованием».

Нищета духовная, однако, не должна вести к унынию, об этом так пишет Митрополит Филарет Московский: «Чувство собственной немощи не на то употреблять должно, чтобы тяготиться и упасть духом, но чтобы оставлять надежду на себя и через молитву о помощи переходить к надежде на Бога».

На основе нищеты духа в христианине зарождается и начинает вырастать — как Божий дар — добродетель смирения.

Преподобный Исаак Сириянин так определяет смирение: «Смирение есть одеяние Божества: в него облеклось вочеловечившееся Слово и через него приобщилось нам в теле нашем. И всякий, облеченный в смирение, уподобляется Нисшедшему с высоты Своей... Как тень следует за телом, так и милость Божия за смирением».

Из других формулировок сущности смирения ниже приведем определение епископа Вениамина Милова: «Смирение есть радостно-печальное самоуничижение души перед Богом и людьми по благодати Святой Троицы, выражемое мысленно молитвою и зрением грехов своих, сердечно-сокрушенными чувствами, действенно-всецелой покорностью Божией воле и усердным служением людям ради Бога. Смиренные удивительно смягчаются сердечно, имеют согретость души и теплоту любви ко всем людям без исключения по какому-то дару свыше».

Старец Силуан, видевший Господа еще при жизни, так пишет про смирение Христово: «Когда душа увидит Господа, как Он кроток и смирен, тогда она и сама смиряется до конца, и ничего так не желает, как смирения Христова. Смиренная душа, хотя бы Господь брал ее на небо каждый день и показывал всю небесную славу, в которой пребывает Он, и любовь Серафимов и Херувимов, и всех святых, — то и тогда наученная опытом, будет говорить: «Ты, Господи, показываешь мне Свою славу, потому что Ты любишь создание Свое, но мне дай плач и силу благодарить Тебя. Тебе подобает слава на небе и на земле, а мне подобает плакать о грехах моих. Иначе не сохранишь благодать Святого Духа, которую дал Господь втуне, по милости Своей. В смирении Христовом и любовь есть, и мир, и кротость, и воздержание, и послушание, и долготерпение заключены в нем.

«Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (1 Пет. 5,5). И чем больше смиришь себя, тем больше получишь дар от Бога. И вот теперь пишу, жалея тех людей, которые подобно мне горделивы и потому страдают. Пишу, чтобы усилились в смирении и обрели покой в Боге. Так как мы страдаем только до тех пор,

пока не смиримся, а как только смиримся, так конец скорбям, ибо Дух Божий за смирение извещает душу, что она спасена. За один смиренный помысел опять приходит благодать».

Бог в лице Иисуса Христа — Второго Лица Святой Троицы призывает нас учиться смирению от Него Самого: «Приидите... и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем» (Мф. 11,28-29).

Поскольку смирение есть свойство Христа, то вместе со смирением Он Сам вселяется в душу христианина. Смирение же лишь тогда воцарится в душе, когда в ней «изобразится Христос» (Гал. 4,19).

Всеми святыми отцами смирение почитается как основа всех добродетелей. При наличии смирения все другие добродетели легко развиваются в душе, но если смирения нет, то добродетель перестает быть добродетелью: святость переходит в прелесть, дела милосердия, подвиги поста, умерщвления плоти совершаются из-за тщеславия.

Как говорит архиепископ Иоанн Шаховской: «Смиренность духа человеческого есть не слабость, а необычайная сила человека. Сущность гордости — замкнуться для Бога, сущность смирения — дать Богу жить в себе».

Вместе с тем, как пишет преподобный Исаак Сириянин: «Смирение и без подвигов многие прегрешения делает простительными. Напротив того, без смирения и подвиги безполезны, даже уготовляют нам много худого. Смирением соделай беззакония твои простительными. Что соль для всякой пищи, то смирение для всякой добродетели; оно может сокрушить крепость многих грехов».

«Смирение и одно может ввести нас в Царствие Божие, хотя и медленно», — пишет и преподобный авва Дорофей.

В связи с этим утверждением П.Иванов пишет: «Силой, необходимой для совершения больших подвигов, обладает не всякий, а смирение может иметь всякий христианин. В этом смысле сказано об уподоблении в совершенстве Отцу Небесному. Ведь и Он безпредельно смиряет Себя, чтобы снизойти до нас, до каждого нашего дела.

Поэтому неправы те, которые думают, что христианский идеал недостижим, так как требует Божественного совершенства. Он требует совершенства смирения, а не совершенства дел, что было бы, действительно, невозможно» (Взято из его работы «Смирение во Христе»).

Смирение ненавистно диаволу, как свойство Иисуса Христа, и он не выносит его, как и Крест Господень.

Про Оптинского старца Макария имеется такой рассказ. В Оптину привезли бесноватого и пригласили к нему старца. Больной, не слыхавший о старце никогда, стал безпокоиться и заговорил: «Макарий идет, Макарий идет.» Как только вошел старец, больной бросился и ударил его по щеке. Старец употребил против него сильнейшее оружие — смирение и подставил другую щеку. Больной упал в оцепенении, долго лежал у ног старца, а потом встал совершенно здоровым, не помня о своем поступке.

Преподобный Исаак Сириянин пишет: «Приближается ли смиренный к людям — и внимают ему, как Господу. И что говорю о людях? Даже демоны, при всей наглости и злобе своей, приближаясь к нему, делаются, как прах; вся злоба их теряет силу, разрушаются козни их, бедственными остаются злоухищрения их».

Духовным очам преподобного Антония Великого были открыты все сети дьявола, которые он распростер над миром для уловления и соблазна ко греху людей.

Ужаснулся преподобный этому множеству соблазнов и вопросил Бога: «Кто же избегает этих сетей?» — и услышал голос: «Смирение избегает их — они даже и не прикасаются к нему». Наличие в человеке одного только смирения освобождает его от нападок и соблазнов и власти лукавого духа.

Смирение — единственный выход и успокоение при всяком смущении и искушении. Только этою стезею приходит душа к истине, все разрешающей, к теплоте врачующей. Если потеряешь эту стезю, то окружают душу мрак и теснота».

Когда надо дать оценку духовной высоты человека, надо прежде всего оценить степень его смирения. Обычно по наличию смирения иноки различают великих подвижников — кто они: святые или находятся в прелести.

Как и у всяких добродетелей, у смирения есть несколько ступеней. Святой Иоанн Лествичник говорит, что степень смирения человека можно видеть из отношения его к осуждению других. Он пишет: «Один — каждый день судит других, другой не судит других, но не осуждает и самого себя, третий — не заслуживает осуждения, всегда сам себя осуждает».

А архимандрит Иоанн Крестьянкин говорит: «Иногда человек не хочет видеть чужих грехов, это доброе праведное состояние, но это еще не смирение. Смирение — это когда человек не может видеть чужих грехов. Слишком видит свои, слишком зрит перед собой Бога».

Как пишет преподобный Варсонофий Великий: «Признавший себя грешником и виновником многих зол, никому не противоречит, ни с кем не ссорится, ни на кого не гневается, но почитает всех лучшими и разумнейшими себя.

Совершенное же смирение состоит в том, чтобы сносить укоризны и поношения и прочее, что сносил Учитель наш Господь Иисус».

«Где глубокое смирение, там и слезы обильные», — говорит преподобный Симеон Новый Богослов, — а где слезы, там и посещение Святого Духа. Ведай, чадо, что Бог не благоволит так ни к посту, ни к бдению, ни к какому другому телесному труду и не являет Себя никому другому, как смиренной, непытливой и благой душе и сердцу».

Ряд признаков совершенного смирения указывает епископ Вениамин Милов: «На лице смиренного отблеск радости, незлобия и красоты. Благодаря обильному сиянию в душе смиренного невещественного света благодати, он ясно видит всегда свои недостатки и грехи. Самоукорению его и снисходительности к другим нет меры. Он оправдывает, извиняет немощи окружающих безгранично, а о себе говорит: «Грешником я засыпаю, грешником я пробуждаюсь». Как Авва Сисой, говорит: «Не знаю, начал ли я еще покаяние», как преподобный Памва, говорит: «Чувствую, что я еще не начинал служить Богу», как преподобный Силуан — ученик Пахомия Великого — говорит: «Я вижу неизменность моих грехов и готов отдать жизнь, только бы получить прощение.»

О признаках смирения так пишет и П.Иванов: «Не видения и не чудеса служат мерилом праведности, ибо видения и чудеса доступны также и демонам, — но | смирение и послушание. Нет такого состояния праведности, когда мог бы человек остановиться в приятном сознании достигнутых результатов. Сколько бы ни сделал, все-таки должно считать себя грешнее всех людей. Всегда как мытарь, а не фарисей — никогда не обращать внимания на чужие грехи, а только на себя, на свои. Смирение говорит: «Все, что имеешь — это от Бога, и все, что делаешь хорошего — это от Бога; чем меньше будешь полагаться на свои силы (прося у Бога помощи), тем лучше. Христианский идеал — совершенный отказ от самого себя. Вручить себя, свою жизнь, всякое свое дело, каждую свою минуту Богу.

Не мы делаем, а Бог через нас делает — вот христианское сознание, выше которого нет».

В писаниях святых отцов кроме слова «смирение» встречается также слово «смиренномудрие». Есть ли между ними разница?

Как пишет епископ Игнатий Брянчанинов: «Смиренномудрие есть образ мыслей, заимствованный всецело из Евангелия, от Христа. Смирение есть сердечное чувство, есть залог сердечный, соответствующий смиренномудрию. По мере управления в смиренномудрии, душа приобретает смирение, потому что состояние сердца всегда зависит от мыслей, усвоившихся уму».

Таким образом, можно считать, что «смиренномудрием» называют начальную стадию смирения — мудрость в том, чтобы искать смирения, состояние души, стремящейся к смирению, но еще не получившей его в полной мере, как дар от Господа. Тот, кто хочет получить дар смирения, должен во всем подражать смиренным по закону «от внешнего к внутреннему». Тогда при непрестанных и услиленных трудах в смиренномудром будет возрастать и добродетель смирения.

Итак, христианину, чтобы приобрести смирение, надо понуждать себя к смирению в мыслях и чувствах, к самоуничижению в действиях и к постоянной памяти о совершенных им в жизни грехах.

Необходимо начать с прохождения известной школы, как это нужно, например, для развития музыкального или художественного таланта или приобретения навыка в каком-либо искусстве или ремесле. Тщательную заботу о развитии смирения среди своих братии проявляют духовно-благоустроенные монастыри.

Вот рассказ Святого Иоанна Лествичника о том, как старцы насаждали смирение в тех, кто в миру были сильно подвержены гордости.

Рука Господня касается сердца градоправителя Александрии — жестокого и надменного Исидора. Исидор идет в монастырь с просьбой принять его в иноки. Игумен, зная гордость Исидора, назначает ему суровое и тяжкое послушание: быть привратником, стоять у ворот обители, кланяться в землю каждому входящему и выходящему из обители, и говорить: «Помолись о мне, отец, я в падучей болезни.»

Исидор принимает послушание и в семь лет достигает полного смирения и очищения души.

Вот как рассказывает сам Исидор о постепенном размягчении его сердца и развитии смирения: «В начале я рассуждал, что продан за грехи мои, и потому со всей горестью и принуждением, как бы с пролитием крови, делал поклон. По прошествии же года, сердце мое не чувствовало уже скорби, ожидая от Самого Бога награды за терпение.

А когда минул еще один год, тогда уже с сердечным чувством стал я почитать себя недостойным и пребывания в обители, и лицезрения отцов, и встречи с ними, и причащения Святых Таин, и не смел смотреть в лицо кому-либо... и тогда уже искренно испрашивал молитв у входящих и выходящих».

Как развить в себе смирение, живя в миру, где нет таких школ, как монастыри, насаждающие смирение?

Господь призвал нас учиться смирению у Него Самого (Мф. 11,28-29). Он указал нам следующий путь ко смирению: «Когда ты будешь позван кем на брак, не садись на первое место, чтобы не случился кто из званых им почетнее тебя, и звавший тебя и его, подошед не сказал бы тебе: уступи ему место; и тогда со стыдом должен будешь занять последнее место. Но когда зван будешь, придя, садись на последнее место, чтобы звавший тебя, подойдя, сказал: друг, пересядь выше. Тогда будет тебе честь перед сидящим с тобою. Ибо всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лук. 14,8-11).

Итак, Господь заповедал нам смирять себя во всех случаях жизни и перед всяким человеком — всякого почитать высшим себя.

Если даже мы видим кого-либо из ближних в чем-либо недостаточным, то и тогда мы от всего сердца можем почитать его высшим себя, думая так: «Может быть, на данное ему малое число талантов он все же принесет сколько-то новых, а я на большее число ничего еще не принес».

Господь повелел нам всем быть слугою, смиряя себя перед всеми (Мф. 20,26). И Он не только говорил об этом, но Сам подал пример, когда «встал с вечери, снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался. Потом влил воды в умывальницу и начал омывать ноги ученикам и отирать полотенцем» (Ин. 13,4-5). А эту обязанность — омывать гостям ноги — на Востоке обычно исполняли самые младшие из слуг.

И если посмотреть на истинных учеников Христовых — святых и подвижников, то можно увидеть, что все они старались не допускать других служить себе, обслуживали себя сами во всех домашних делах.

Так, Святая Иулиания Лазаревская, будучи женой воеводы и имея много слуг, не только не позволяла им обслуживать себя, но сама ухаживала за больными слугами. Святые вообще старались не упускать случая, когда они могли бы смирить себя и в чем-то послужить ближним, предпочитая при этом простую черную работу, которая всегда смиряет душу человека.

Смирению способствует и память смертная. Оно приобретается также подвигами уничижения себя перед другими, как, например, первым делать поклон при встрече, уступать всем без спроса; молчаливо терпеть обиды и замечания; первым просить прощения, быть скромным и во всем обиходе жизни безропотно терпеть скорби и, как говорил старец Силуан, «считать себя хуже всех».

Смирение в мыслях и перед людьми часто несет христианину и благодатное внутреннее утешение.

Вот как пишет об этом епископ Игнатий Брянчанинов: «Однажды ставил я блюдо с пищею на последний стол, за которым сидели послушники, и мыслию говорил: «Примите от меня, рабы Божий, это убогое служение». Внезапно в грудь мою впало такое утешение, что я даже пошатнулся; утешение продолжалось многие дни, около месяца.

Другой раз случилось зайти в просфорню; не знаю с чего, по какому-то влечению, я поклонился братиям, трудившимся в просфорне, очень низко, — и внезапно так воздействовала во мне молитва, что я поспешил уйти в келию и лег на постель по причине слабости, произведенной во всем теле молитвенным действием».

При оскорблениях не надо повторять в памяти и помнить оскорбительных и резких слов. При неприязни к кому-либо надо принуждать себя делать ему что-то

доброе.

Одним из способов, служащих к приобретению нами смирения, является также скромность в одежде. Про преподобных Феодосия Печерского и Сергия Радонежского имеются рассказы о том, что, благодаря бедности их одежд, их нельзя было отличить от прочих иноков. Вновь пришедшие в монастырь паломники не верили тому, что видят перед собой тех знаменитых игуменов, перед которыми преклонялись и которых высоко чтили самые великие князья.

Скромность во всем, стремление быть незаметны сокрытие своих подвигов, являются верными признаками высокой степени смирения.

Но не только скрывают свои дела святые угодники, но еще и принимают на себя поношения, как заслуженные, и если кто обвиняет их, то не оправдываются. О таких непонятных уму житейского человека поступках существует много свидетельств. Последними особенно богаты жизнеописания святых из юродивых. Они поистине были велики в своих подвигах, скрывая их под личиной юродства при стремлении стать ниже всех и свою духовную высоту скрыть за поношениями и безчестиями от мира.

Когда же святые слышали похвалу, они отвергались от нее, говоря: «Не нам, Господи, не нам, но Имени Твоему дай славу, ради милости Твоей, ради истины Твоей» (Пс. 113,9).

В истории Христовой Церкви можно найти большое количество примеров совершенного смирения.

Преподобный Серафим Саровский в конце своей жизни так смиренно держал себя с посетителями, что целовал их руки и многим кланялся при приветствии в ноги. Преподобный Герасим Болдинский за управляемых им иноков молол рожь ручными жерновами, мыл их свитки, прислуживал им в болезнях. Иеромонах Василий из Белобережской пустыни отвечал на хулы, оплевания и клеветы земными поклонами обидчикам.

Для святых уже тень греха кажется чудовищной и самое малое небрежение — преступлением. Вот секрет обилия слез у святых и оплакивания своих грехов, именования себя грешниками, недостойными жить на земле. Как пишет преподобный Макарий Великий: «Наслаждение Богом ненасытимо, и в какой мере вкушает и причащается кто, в такой делается более алчущим. Если же кто говорит: «Богат я, довольно с меня и того, что приобрел — больше не надо», — то таковой не христианин, а сосуд прелести и диавола».

Когда умирал египетский подвижник Сисой Великий, он сказал: «Вот Ангелы пришли взять меня, и прошу, чтобы позволили мне покаяться немного». Говорят ему старцы: «Не имеешь ты нужды каяться, отче»: Он же сказал: «Поистине не знаю о себе, положил ли я начало покаяния».

Преподобный Макарий Великий, проходя воздушные мытарства, не переставал смирять себя. Когда уже издали кричали ему бесы, что он избежал их, он ответил, что еще не избежал. Так отвечал он потому, что привык держать ум свой во аде, и тем действительно избежал бесов.

Не будем же нерадивы и мы в старании получить благодать смирения. Оно необходимо нам прежде всего. Путь к нему не легок при обычном наличии в нас гордости и тщеславия.

Отец Александр Ельчанинов дает такие советы: «Самое радикальное средство от гордости — быть в послушании (родителям, друзьям, отцу духовному). Принуждать себя выслушивать и быть внимательными к чужому мнению. Не торопиться верить в истинность открытых тобою мыслей. Неумеющим видеть свои грехи рекомендуется обращать внимание — какие грехи видят в них близкие люди, в чем упрекают. Почти всегда это будет верное указание на наши действительные недостатки».

Для получения дара смирения, необходимо, как говорилось уже выше, прежде всего терпеливое несение укоризны и обличений, и что еще лучше — перенесение досаждений, поношений, насмешек, брани. Тех людей кто так относится к нам, будем считать нашими благодетелями, и, подражая святому Андрею юродивому, будем молиться за них, чтобы Господь не вменил им в грех поношений и досаждений нам, ведь через последнее будет очищаться наша душа от ржавчины на ней — гордости и тщеславия.

Идя этим «узким» путем, вслед за Христом, мы можем надеяться получить благодать святого смирения. А со смирением в сердце наше войдет и Дух Святый со всеми плодами Своего пребывания — «любовью, радостью, миром» (Гал. 5,22), и всеми другими добродетелями.