Поэзию
любят красивые люди
АСАДОВ
Эдуард Аркадьевич
1923-2004
СТИХИ
О РЫЖЕЙ ДВОРНЯГЕ
Хозяин погладил рукою лохматую рыжую спину: - Прощай,
брат! Хоть жаль мне, не скрою, но все же тебя я покину.
Швырнул под скамейку ошейник и скрылся под гулким навесом,
где пестрый людской муравейник вливался в вагоны экспресса.
Собака не взвыла ни разу. И лишь за знакомой спиною следили
два карие глаза с почти человечьей тоскою. Старик у
вокзального входа сказал: - Что? Оставлен, бедняга? Эх, будь
ты хорошей породы… А то ведь простая дворняга! Огонь под
трубой заметался, взревел паровоз что есть мочи, на месте,
как бык, потоптался и ринулся в непогодь ночи. В вагонах,
забыв передряги, курили, смеялись, дремали… Тут, видно, о
рыжей дворняге не думали, не вспоминали. Не ведал хозяин,
что где-то по шпалам, из сил выбиваясь, за красным
мелькающим светом собака бежит задыхаясь! Споткнувшись,
кидается снова, в кровь лапы о камни разбиты, что выпрыгнуть
сердце готово наружу из пасти раскрытой! Не ведал хозяин,
что силы вдруг разом оставили тело, и, стукнувшись лбом о
перила, собака под мост полетела… Труп волны снесли под
коряги… Старик! Ты не знаешь природы: ведь может быть тело
дворняги, а сердце чистейшей породы!
ГУСЕНИЦА
— Смотри! Смотри, какая раскрасавица! — Мальчишка смотрит
радостно на мать. — Царица-гусеница! Правда, нравится? Давай
её кормить и охранять!
И вправду, будто древняя царица, таинственным сказаниям
сродни, на краснобоком яблоке в тени сияла золотая гусеница.
Но женщина воскликнула: — Пустое! — И засмеялась: — Ах ты,
мой сверчок! Готов везде оберегать живое. Да это же
вредитель, дурачок! В четыре года надо быть мужчиной!
Соображай. Ты видишь: вот сюда она вползёт, попортит
сердцевину, и яблоко — хоть выброси тогда! Нет, нам с тобой
такое не годится. Сейчас мы глянем, что ты за герой. — Она
стряхнула с ветки гусеницу: — А ну-ка, размозжи её ногой! И
мальчик, мину напуская злую и подавляя втайне тошноту,
шагнул ногой на тёплую, живую, жемчужно-золотую красоту… —
Вот это славно! Умница, хвалю! — И тот, стремясь покончить с
добротою, вскричал со зверски поднятой ногою: — Кидай ещё!
Другую раздавлю!.. Мать с древних пор на свете против зла…
Но как же этой непонятно было, что сердцевину яблока спасла,
а вот в мальчишке что-то ЗАГУБИЛА…
|