Пишу свою судьбу до точки

ИЗ РОДА НАШЕГО

По длинной Эриванской улице, бывшему захолустью, летней отраде питерского люда средней руки, где ещё совсем недавно витала видимость веселья, еду на «Жигулях» между двух озёр к батюшке.
Резко торможу: дорогу перегораживает «лежачий полицейский», а рядом — другой… а вокруг — батюшки светы! — понастроены современные хоромы с бассейнами, теннисными кортами, охраной у ворот и прочими атрибутами богатых и любящих тишину людей. Даже шлагбаумы поставлены на городской дороге (!). И крестьянский домик духовника со всех сторон окружен особняками, отрезавшими путь к плещущемуся в двух шагах озеру. Но как только попадаешь во дворик отца Иоанна, настроение меняется. Батюшка ждёт, и радостно бьётся сердце от долгожданной встречи. Поскорее включаю диктофон, пока не мешают безчисленные посетители.
— Батюшка, правильно ли думать, что некоторых людей Господь призывает к себе на службу, заранее зная, кем они станут? А может быть, есть и такие люди, которых Господь отторгает сразу, со дня рождения?
— Бывает всякое… Вот, например, Юлиан Отступник — Господь его сразу же отторг. Был ещё такой Копроним-правитель: он, говорят, младенцем при крещении купель осквернил. Душа его от рождения была склонна ко злу, вот в чём дело. Но это не значит, что он, как робот, был запрограммирован совершать одни грехи. Вовсе нет! Вспомни-ка евангельского Закхея-мытаря. Ведь какой был грешник, сколько людей по миру пустил, скольких обидел, и никто не знал за ним добрых дел, а явился ему Господь — и посетило грешника раскаяние. А есть, несомненно, люди, от рождения склонные к добру, — или даже ещё до рождения, как Преподобный Сергий Радонежский, который во чреве матери трижды крикнул, когда в храме пели Трисвятое, а по рождении отворачивался от материнской груди по средам и пятницам. Или прп. Серафим Саровский: когда он отроком упал с колокольни, Господь его спас, зная заранее, что это будет за светильник. А Матерь Божия что сказала о нем? — «Сей от рода нашего». От рода! То есть он, едва родившись, был предызбранным сосудом Божиим. Господь говорит: «Кого предуведи, того и предустави» (Рим. 8, 29). Но и это ещё не значит, что человек, от рождения склонный к добру, спасётся в любом случае. Вспомни богатого юношу из Евангелия: от рождения соблюдал все заповеди Божии, но за Господом последовать побоялся, пожалел своего великого имения… Словом, какова бы ни была душа у человека, Господь дарует ему свободу выбора — или спастись, или погибнуть. Но ты особенно в эти рассуждения не углубляйся: тут тайна судеб Божиих. Помнишь, как Блаженный Августин пытался познать своим умом тайну триединства Пресвятой Троицы? Не помнишь? Он долго размышлял об этой тайне, и однажды, погружённый в свои раздумья, вышел на берег моря. И видит: некий юноша ископал в песке ямку и черепаховым панцирем переливает в неё воду из моря. «Что ты тут делаешь, юноша? Уж не хочешь ли ты море осушить черепаховым панцирем?» А юноша отвечает: «Скорее я перелью море в эту ямку, чем ты познаешь тайну Пресвятой Троицы!» — и стал невидим. Так и в твоём вопросе: одно дело — рассуждение человеческое, а другое — Промысл Божий о судьбах мира и человека. Господь о нас всегда промышляет… Вот сейчас за что Господь Новый Орлеан уничтожил? За безобразия. Там казино, там разврат, там блудодеяния, Содом и Гоморра.
— Так ведь подобные безобразия во многих городах творятся…
— И всех их уничтожит Господь в своё время. Как сказано, «если не покаетесь, все так же погибнете» (Лк. 13, 3). Помнишь, как Рейган назвал Россию «империей зла»? А теперь-то весь мир видит, что эта империя — Америка.
— Есть ведь предсказание, что Америка утонет… Я знаю, батюшка, что вы плохо к предсказаниям относитесь: тут легко в прелесть впасть, — но всё же… Что вы об этом думаете?
— Всё в руках Божиих. Они послали войска и в Ирак, и в Афганистан, и в Сербию, а своего народа не защитили. Но ведь в первую очередь надо печься о своем народе!
— Батюшка, вы так много для своего возраста трудитесь: служите, и молитесь, и исповедуете… А бывает ли вам тяжело, неприятно принимать чью-то исповедь? Иногда ко мне люди приходят на беседу, а я не могу с этим человеком разговаривать — и всё тут: тяжело!..
— Так ведь исповедь-то не я принимаю: «аз же точию свидетель есть»! Христос принимает исповедь. Конечно, когда о страшных грехах речь идет, о содомских, тогда священник не может не переживать, — но в то же время и не радоваться, видя, насколько Господь милостив к Своему падшему созданию. Никто, как Бог! Я часто говорю: почему сейчас так много православных, почему храмы переполнены? Мне кажется, это потому, что Церковь нашу сейчас не мы ведём, не пастыри, а наши новомученики, а мы — их семя. Они молятся, чтобы Церковь была жива и действенна, они молятся — священномученники Вениамин и Серафим, великий Иларион Троицкий…
— Так, значит, ваше отношение к человеку при исповеди не имеет никакого значения?
— Нет, имеет: кто сильнее раскаивается, тот и ближе к священнику. Порою страшный грешник передо мною, но я вижу, что он искренне кается и хочет исправиться — и радостно мне. А если видишь, что он только формально отчитывается, то это лукавство большое, от него горько на душе.
— Батюшка, у меня вопрос: говорят, что если человек утаит хотя бы один грех, то вся исповедь считается недействительной. Но такое бывает скопление народа, что человек едва успевает пробормотать один-два греха. Я для себя решил так: в таком случае выбираю один грех, тот, что больше всех меня мучает в данный момент, и говорю его.
— Я тебе расскажу. Перед тем как начать исповедь, священник должен провести беседу: в чём должно каяться. И десять заповедей, и заповеди блаженства он должен напомнить, должен подвести человека, подготовить его к исповеди. Слышишь? Только так! Должно не один грех, а все грехи, все пороки перед паствой раскрыть, привести примеры, как отходят от этого греха, как воспользоваться благодатным светом Христовым. И все каются: «Грешны, Господи, пред Тобою». Есть время, чтобы каждый мог выразить это одним словом, а потом уже, подойдя ко мне, каждый рассказывает о том, что его больше всего мучает.
— Бывает ли так, что у вас просят помолиться о ком-то, а вы отказываетесь? Если бывает, то в каких случаях?
— Это когда о самоубийцах просят молиться. Но и в этом случае нужно постараться проявить сострадание. Говоришь родным: «Вы-то всё равно молитесь о нем!» И священник должен хоть и не молиться, а воздохнуть о несчастном и о родственниках его. Особенно о родственниках: они ведь очень переживают, что допустили такое! Человек в петлю полез, или застрелился, или утопился, — ведь не от хорошей жизни он это сделал!
— Я-то знаю, батюшка, что у вас целые мешки писем с просьбой помолиться!..
— Да… А глаза-то уже слезятся… Уже приходится просить: не пишите! Но целые тетрадки исписывают своими исповедями… Неправильно это. Один известный батюшка сейчас учит: если ты, мол, согрешила с кем-то, то обязательно напиши, с кем именно, перечисли имена… А ведь это от католиков идёт: это у них нужно сказать, и когда, и с кем, и даже на каком месте согрешил… От нас, православных, это не требуется: главное, чтобы человек осознал свой грех, боль душевную ощутил! А на каком месте и сколько раз — для чего это?
— С кем из современных питерских батюшек вы особенно дружны? Кого больше уважаете?
— У меня все друзья. Приезжают ко мне на день Ангела по 30—35 священников. Но самые большие друзья мои — это монахи Валаамского монастыря. Они у меня все исповедуются всегда, и Владыка Панкратий просит, чтобы я у всей братии был бы духовным отцом. Великим постом они меня приглашают, и я их всех исповедую — не торопясь, целый день… Я когда служу, забываю о своем теле. Духовное прежде всего: надо людей усладить Божественной службой. И усталости я не чувствую. А когда вернусь домой, иной раз в лёжку лежу.
— Батюшка, священник освящён благодатию Божией через рукоположение. И всё же видишь, что часть людей становятся священниками случайно или по корыстным соображениям…
— На этот вопрос я так отвечу: священник без призвания — как обугленная головня. Но всё равно: всех Господь избирает. Среди апостолов были и Фома Неверующий, который сперва отказался поверить в Воскресение Христово, а потом, уверовав, пошёл проповедовать в Индию и принял там мученическую кончину. И был среди апостолов Иуда, который Христа поцеловал, да тем поцелуем Его и предал. Так и здесь… Господь всем даёт свободу. И раз человек свободно выбрал свой путь, то он должен отвечать за него. Епископ же должен познакомиться с тем, кого он рукополагает, как и апостол Павел учит.
— Батюшка, как вы — в вашем возрасте — поститесь? И как вы советуете поститься старикам?
— В посту мне матушка хлебец поджарит ржаной с маслицем постным. Я его посолю и с чаем, с кофием съем: вот и завтрак, и хорошо, и сыт до обеда. А потом щи какие-нибудь сварим, или картошечки, или каши какой — тоже постное всё. А чтобы пост не соблюдать — такого не было никогда: я с самого детства приучен к посту и иначе уже не могу, душа не позволяет.