Пишу свою судьбу до точки

ВСЁ НА ЗЕМЛЕ ТЕПЕРЬ НАОБОРОТ

У известного американского фантаста Рэя Брэдбери есть рассказ «И грянул гром», — рассказ о путешествии в далёкое прошлое.

А О САФАРИ ВО ВРЕМЕНИ
ОРГАНИЗУЕМ САФАРИ В ЛЮБОЙ ГОД ПРОШЛОГО
     ВЫ ВЫБИРАЕТЕ ДОБЫЧУ
     МЫ ДОСТАВЛЯЕМ ВАС НА МЕСТО
     ВЫ УБИВАЕТЕ ЕЁ

Герой рассказа, Экельс, увидел это объявление о Машине времени, и ему безумно захотелось совершить самое замечательное путешествие в жизни. «Из пепла и праха, из пыли и золы восстанут, будто золотистые саламандры, старые годы, зелёные годы, розы усладят воздух, седые волосы станут чёрными, исчезнут морщины и складки, всё и вся повернёт вспять и станет семенем, от смерти ринется к своему истоку, солнца будут всходить на западе и погружаться в зарево востока, луны будут убывать с другого конца, всё и вся уподобится цыплёнку, прячущемуся в яйцо, кроликам, ныряющим в шляпу фокусника, всё и вся познает новую смерть, смерть семени, зелёную смерть, возвращение в пору, предшествующую зачатию. И всё это будет сделано лишь движением руки…»
«Он хотел, нет, он жаждал, несмотря на огромную сумму и большой риск погибнуть, побывать на небывалом сафари и убить своего динозавра — Tyrannosaurus Rex — отвратительнейшее чудовище в истории планеты.
— Вы гарантируете, что я вернусь из сафари живым?
— Мы ничего не гарантируем, — ответил служащий, — кроме динозавров. — Вот мистер Тревис. Он скажет вам, где и когда стрелять. Скажет — не стрелять, слушайтесь. Иначе — огромный штраф.
— Слава Богу, что президентом Соединённых Штатов вчера стал Кейт. Иначе я пришёл бы к вам спасаться.
— Вот именно. Если бы победил Дойчер, не миновать нам жесточайшей диктатуры, — отозвался человек за конторкой.
…Вскоре три охотника и два руководителя оказались в джунглях за шестьдесят миллионов две тысячи пятьдесят пять лет от места старта.
Главное условие — ни коем случае не сходить с антигравитационной Тропы, которая проложена для охотников и не задевает ни одного дерева, ни цветка, ни одной травинки. Это сделано для того, чтобы не изменить Будущего: никто не знает, что произойдёт в его времени, если раздавить жука или цветок. “Малейшее отклонение сейчас неизмеримо возрастает за шестьдесят миллионов лет, поэтому не смейте сходить с Тропы!” — ещё раз строго предупредили сопровождающие Экельса и его спутников…»
«Ящер на тридцать футов возвышался над лесом — великий бог зла, прижавший хрупкие руки к маслянистой груди. Ноги — могучие поршни, оплетённые тугими канатами мышц под блестящей морщинистой кожей, подобно кольчуге грозного воина… Извивающаяся змеиная шея легко вздымала к небу тысячекилограммовый монолит головы. Разверстая пасть обнажала частокол зубов-кинжалов».
Но Экельс не сдержал обещания. Увидев настоящего ящера, он понял, что убить чудовище ему не по силам. Оно бросилось на стрелявших, покрыв сто ярдов за четыре секунды. Экельс инстинктивно сошёл с Тропы, волоча за собой ружьё… Другие охотники разом выстрелили, потом вновь раздался залп. Tyrannosaurus рухнул на землю. Брать с собой трофей строго запрещалось, чтобы не нарушить равновесия, поэтому охотникам предложили сфотографироваться около огромной туши.
А Экельсу приказали вырезать из неё пули, которые не должны оставаться здесь, в Прошлом.
«…1492, 1776, 1812, 1919, 2000, 2055. Машина остановилась. И сразу же Экельс почувствовал, каждой клеточкой тела ощутил что-то не то. На стене висело объявление, которое он уже читал сегодня:

А О СОФАРИ ВОВРЕМЕНИ
ОРГАНИЗУЕМ СОФАРИ ВЛЮБОЙ ГОД ПРОШЛОГО
ВЫ ВЫБЕРАЕТЕ ДАБЫЧУ
МЫ ДАСТАВЛЯЕМ ВАС НАМЕСТО
ВЫ УБЕВАЕТЕ ЕЁ

Экельс опустился на стул и стал лихорадочно счищать грязь на сапогах. В его дрожащие руки попал липкий ком. «На комке было отливающее зеленью, золотом и чернью пятно — бабочка, очень красивая… мёртвая». Мир вокруг изменился до неузнаваемости. Мёртвая бабочка — и такие последствия? Невозможно!
Лицо Экельса побелело.
— Кто… вчера победил на выборах?
— Шутите? — хихикнул человек за конторкой. — Дойчер, разумеется!
Отвечающий за путешествие Тревис поднимает ружьё, наставляет на Экельса, нажимает на курок. И грянул гром…»

«НЕЧТО» И «НЕШТО»
Ну, дожили! Включив безпечно
Себя в языковые дожи,
Пойми, арбитрушко, что «нечто»
И «нешто» — не одно и то же!

Как ты ни стой на безобразье,
Как ни алкай переворота,
А «нечто» — это значит «что-то»,
А «нешто» — это значит «разве»!

Бог весть кому актёр, художник
В испуге вторит, холодея:
«Тошь-в-тошь», «достатошно», «молошник».

Кто ты, тиран, который нами
(В стране, свободной по идее)
Заочно вертишь, как рабами?!
Новелла Матвеева, р. 1934 (№ 1, 64)