Сундучок воспоминаний

ХОЧЕТ ЖЕНЩИНА БЫТЬ ЛЮБИМОЙ

Пришло письмо в редакцию… Женщина рассказывает о муже-алкоголике. Ох, знакомая тема! Известно, что в таких случаях пишут несчастные жёны: жалуются, проклинают судьбу, умоляют о помощи… А тут иное. Тут — невероятно, непостижимо! — объяснение в любви. И какое объяснение!..
Прочтите этот рассказ о Любви Исцеляющей. Все мы помним слова Апостола: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не безчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит» (1Кор. 13, 4—7). Для многих это просто слова — и не очень понятные притом! — но есть, оказывается, люди, которые их не только умом понимают, но и сердцем чувствуют, и делом исполняют. Все мы помним заповедь: «Носите бремена друг друга, и таким образом исполните закон Христов» (Гал. 6, 2). Вот так эти бремена и носят, и вот такой плод приносят эти труды: плод любви и радости.
Мы не то чтобы советуем всем жёнам алкоголиков подражать этой женщине. Любовь — дар Божий, как ему подражать? К тому же тут не только любовь, — тут ещё и мудрость требуется, немалая мудрость! И всё-таки знайте: есть на свете люди, которые могут пронести любовь через самые страшные испытания, — и они не лишатся своей награды.
Это предисловие написал Алексей Бакулин. Хочу добавить несколько слов от себя. Меня ведь тоже жена вытащила из алкогольного болота. Нескончаемые семь лет тянула — и вытащила Лера меня на свет Божий! Но и это не всё: алкоголь ещё долго, если не всю оставшуюся жизнь, даёт о себе знать — первые годы срывами в безудержное пьянство, борьбой с неудержимой тягой к бутылке, изменением характера далеко не в лучшую сторону, депрессией, нервозностью, неудовлетворённостью, комплексом неудачника — до тех пор, пока не найдёшь себе дело по душе, пока не займёшь своего места в социальном круге, пока не докажешь себе и другим, чего ты на самом деле стоишь. И не забывайте главного: бывших олимпийских чемпионов не бывает, как не бывает бывших алкоголиков; и построенная за неимоверно тяжёлые годы жизнь рушится от первой же рюмки… Посему это письмо я воспринял как словесный памятник не видному посторонним подвигу наших, казалось бы, таких обычных жён. Наверное, муж Фотинии был ничем не примечательным, каких хоть пруд пруди, мужиком. Но так видим его мы. А она…

Когда мы встретились, мне было семнадцать. Он — парень после армии. Почему-то он мне не понравился. Сказала ему: «Давай останемся друзьями». Он сильно обиделся, ушёл. Но вскоре вернулся. Я рассердилась: книжку в руки, не смотрю на него, не разговариваю… А он, оказывается, на гитаре умеет играть, — и какой голос!.. Запел:
«Хочешь, я тебе спою, — слушай! Хочешь, песней трону я душу! Хочешь, буду петь тебе годы, как текут весной в моря воды!..»
И всё — я влюбилась. Хороший такой, песни поёт, — а когда остальные парни выпить идут, он от них подальше держится. Добрый, как моя мама, и смеяться любит.
Поженились. Много чего было… Сыну уже два года исполнилось, когда стала замечать: Алёша мой пьёт. Когда родился второй сын, муж пил, уже не скрываясь. Уже издевается, пьяный, надо мной, — а дети всё видят. Сначала боялась развода: как детей без отца оставить? У меня у самой отчим, я-то знаю, каково это… Наконец решилась: всё, развод!
Вот в это-то время в нашу деревню приехал священник. Я начала ходить в храм. И начала понимать, в чём моя беда. Всегда я на только на свои силёнки рассчитывала, а ведь Бог-то рядом!.. Ведь никогда раньше я не просила Его, чтобы в доме нашем стало тепло… Даже вспоминать не хочется, как мы жили до храма. Вдруг нахлынуло чувство любви, стихла злоба, исчезла тревога. И увидел я между людьми тихий свет, исходящий от Бога. Николай Зиновьев.
Что же изменилось? Ведь пить муж не перестал…

Пока жила, лукавому служа,
Духовный мир был скрыт, неосязаем.
Но зримый мир не стоит ни гроша.
А мы живём и ничего не знаем…

Пока душа была оплетена,
Я погибала, я была незрячей.
Прозрела. С глаз упала пелена,
И ничего уже та жизнь не значит.
Наталья Карпова, СПб, убита в 1995

Но сперва он перестал драться. Потом вспомнил о доме: то одно дело сделает, то другое… Вспомнил, что он — хозяин. Дети выросли: трое мужиков в доме, — и отец всегда с ними. То работают, то на рыбалке, то он их на гитаре учит играть… Построили новый гараж — пропадают у машины часами.
Совхоз развалился, работы не стало. Но мы жили по-прежнему хорошо. Может быть, каким-то богачам мы и показались бы бедняками, но у нас есть и сад, и обширный огород, два хлева с живностью… Работы много, но с голоду не умираем, — есть в доме вкусная еда. И жили дружно: всё в работе — то картошку вместе копаем, то стог мечем… Так хорошо, когда вся семья вместе!

Но бывает, что муж запьёт… Тогда — холодно… Но солнышко выглянет, и опять мы все вместе. Чтобы это «солнышко» почаще выглядывало, стала я стараться: во-первых, решила сама совсем не употреблять спиртного, чтобы дома вовсе не было этого зелья. Во-вторых, мужу запретила дома пить. Дружков его гнала со двора решительно. Кричала им: «Приходите трезвые, — буду рада вам! А сейчас муж болен, ему пить нельзя!»

               ВИНО
Слышал я сызмала: ходят вдвоём
Горькое горюшко с горьким вином,
Как же им, горьким, вдвоём не идти,
Коль у обоих кривые пути?
Горькое горюшко тянет на дно,
Голову горькое кружит вино…
Что ж! позабудем тоску и запьём
Горькое горюшко горьким вином!
Странное дело: уму вопреки
Горькие врозь, они вместе — сладки.
Дмитрий Кедрин, +1945

Он и вправду болеть начал. Во время этой болезни мы особенно сблизились. Дети к тому времени не часто дома стали бывать — мы всё вдвоём да вдвоём. И как-то незаметно для себя начала я уважать своего мужа. Сама я постарела, красоты уже нет, а от его слов душа поёт, как у молодой. Смотрим, к примеру, телевизор — там красавицы косметику рекламируют; вдруг слышу от мужа: «Ну что это за бабы… Вот ты у меня хорошая!» Или прихожу из хлева, ещё юбку грязную не сменила, а он уже кричит: «Иди сюда скорее, танцевать будем!» Я слышу: по радио любимую Алёшину песню поют, — и спешу к нему, и танцуем тихонько. «Пароход белый-беленький, дым над чёрной трубой…»

Хочет женщина быть красивой,
С гордо поднятой головой.
Хохотуньей. А не плаксивой.
Быть любимой. А не вдовой.
Чтобы перстень шёл к ожерелью,
Чтобы нравиться без труда…

Только в жизни так, к сожаленью,
Получается не всегда!..
Жизнь не склеивается как надо.
Не ищи тут ничьей вины!
От разлуки. И от разлада.
От несчастья. И от войны.
Громких подвигов не содеяв,
В жертву отданные мелочам,
Одиноко живут, седея,
Шорох слушая по ночам.
Евгений Винокуров

Алёша тогда петь уже не мог: голос пропал. Он просто играл без слов на гитаре, но вскоре и эта радость у него пропала: руки он отморозил, пальцы плохо шевелились. Тогда он стал стихи читать — короткие, из четырёх строк. Я смеялась и всё допытывалась, сам он их сочиняет или нет… Но он не говорил, а я, наслушавшись его стихов, забывала про болезни, чувствовала, как силы прибавляются. Так он меня лечил. Когда я не могла с кровати встать, он садился передо мной и говорил: «Ты болеешь? Ну и что, всё равно надо жить. Научись правильно относиться к болезни. Все старые болеют, да живут». А самому хуже, чем мне! Но не я его, а он меня лечит да веселит.

Только живи, ничего не надо,
Связей земных до срока не рви,
Не оставляй семью без пригляда, —
Только живи!

Солнце красно и зимою вьюжной,
Что за беда — холодок в крови,
Юности вечной мне не нужно;
Не тяготись своим видом недужным,
Просто — живи!

Нет, не зазря растрачена сила,
Всё отдала ты заботам любви,
Всё, что имела, — себя не щадила.
Будь же и впредь послушной и милой,
Великодушной — живи!
Александр Яшин

Приедут сыновья, выйдут с отцом на кухню покурить. Одна сигарета на всех — разговаривают, смеются… А мне так хорошо! Он тогда уже не мог ходить ни в лес, ни на рыбалку, — но у него другая радость появилась: радость за своих сыновей. Они уйдут за рыбой, а он ждёт, волнуется, и если узнает, что они наловили рыбы больше, чем соседи, — такое это счастье для него!..
Бывало, выпивал. Но когда пьяненький возвращался домой, обязательно приносил цветы или что-то вкусное. В деревне кто цветы дарит?.. А я Алёшины букеты в церковь относила — пусть там будет красота. Алёша не возражал.

В тупике, где заправляют
Маневровый паровоз,
Непонятно как, но вырос
Куст душистых чайных роз.

И дрожащий дрожью частой,
Он в мазутном тупике
Был нелеп, как слово «счастье»
В нашем русском языке.
Николай Зиновьев, Краснодар

Перед последней своей Пасхой натопил баню, в ней помылись… Навёл порядок в своей комнате. Вместе смотрели по телевизору пасхальную службу, вместе разговлялись, — а на столе у нас на Пасху приняты лишь яйца, пасха да кулич… Утром он встал раньше меня, пошёл по соседям, дарить крашеные яйца… Не пил в тот день ничего… Вернулся под вечер и умер.
Мне сказали: «Хорошо умереть на Пасху, да ведь твой-то — алкоголик!..» Я ответила: «Ну и что же? Что вы о нём знали?»
Когда пошла отпевать мужа, думала, что буду одна в храме, да забыла, что Радуница! Полон храм народу! А мой — новопреставленный, — за таких в первую очередь молятся, а потом уже за остальных…
Родились мы с ним в один день — 15 декабря, только Алёша на шесть лет меня старше. На дворе декабрь. Мне страшно. Впервые за 28 лет день рождения без мужа…
Много у него родных, только помолятся ли они за упокой души раба Божия Алексия? Ведь не умеют.

Покуда живы любящие нас —
мы не одни, и нас жалеть не стоит.
А что до одиночества на час,
так это всё, по совести, пустое.
Опять кипят за домом дерева
и обрастают вишни первой плотью.
Там жизнь идёт — она всегда права,
с лица отводит волосы щепотью.
На что я ей среди такой родни?
Я косточка, совсем ещё худая.
Но обернись, прислушайся, взгляни,
глазами на меня не попадая!
Желанная, ты дай, а я возьму:
Ты посули, а я тебе поверю.
И силой роста ветку подниму,
Её длиной творение проверю.
Геннадий Русаков

Это письмо — мой подарок для Алёши. Вдруг кто-то прочтёт и помолится?
Р. Б. Фотиния, Ленинградская область, Бокситогорский район