О жизнь, нечаянная радость

«ИТАК, ПРИЕЗЖАЙТЕ К НАМ ЗАВТРА, НЕ ПОЗЖЕ»
Мой бедный читатель, невольник автора: куда он поведёт, туда придётся идти, — если, конечно, книга нравится. А приглашу-ка я вас на дачу, мои дорогие, — давненько, с зимы, тут мы не были. Милости просим!

Итак, приезжайте к нам завтра, не позже!
У нас васильки собирай хоть охапкой.
Сегодня прошёл замечательный дождик —
Серебряный гвоздик с алмазною шляпкой.

Он брызнул из маленькой-маленькой тучки
И шёл специально для дачного леса,
Раскатистый гром — его верный попутчик —
Над ним хохотал, как подпивший повеса.

На Пушкино в девять идёт электричка.
Послушайте, вы отказаться не вправе:
Кукушка снесла в нашей роще яичко,
Чтоб вас с наступающим счастьем поздравить!

Не будьте ленивы, не будьте упрямы.
Пораньше проснитесь, не мешкая встаньте.
В кокетливых шляпах, как модные дамы,
В лесу мухоморы стоят на пуанте.

Вам будет на сцене лесного театра
Вся наша программа показана разом:
Чудесный денёк приготовлен на завтра,
И гром обезпечен, и дождик заказан!
Дмитрий Кедрин, †1945

А пока вы не добрались, расскажу-ка я вам последние новости. На месте сожжённого зимой сарая появился новый, пониже ростом; я приручил трёх бело-чёрных гипсовых аистов рядом с «кельей», и теперь они живут на полянке и никак не могут разделаться с огромной зелёной лягушкой у них под носом; устроил душевую кабинку, впервые в жизни вырастил из семян календулу, огородил свой крохотный участок жёлтым заборчиком, скосил поднявшуюся за лето траву — и теперь каждый раз, возвращаясь за трудовой стол, не налюбуюсь на творение своих рук. Скоро отъезд: в августе днём лето, а после обеда осень.

КАЛЕНДУЛЫ
Уже, чернея в темноте, ждала машина у калитки. По дому пыль, и в суете давно уж собраны пожитки. И свет погас. Мы вышли в сад, его навеки покидая. Кругом тянулась наугад земля изрытая, пустая. Предзимняя печаль земли, от коей ничего не надо! И лишь календулы цвели, забытые у края сада. Они, возросшие в тиши, взглянули с пажити опалой, как современники души, невосполняемо усталой. И жизни гнёт, и славы тлен, убогий слог житейской были, итог предательств и измен им в этот миг понятны были. Мы мчались, обращаясь в прах, во тьме кромешной, первородной, и я держала на руках букет календулы холодной. Цветы смотрели на меня в моём закрытом кабинете. Они увяли за три дня, как увядает всё на свете (Светлана Сырнёва, Киров).

Несколько слов о котах. Для них дачное время — настоящее раздолье. Бандит Дымок по ночам где-то промышляет, а днём отсыпается до обеда; он вполне освоился и больше не ползает между гряд по-пластунски. Не спускаем с него глаз — он же хищник, так и норовит погубить невинную жизнь: то играет с маленькими лягушатами (а у него свои правила игры), то сумел-таки выследить несчастного слепого крота, задушил и гордо выставил посреди дорожки. Совсем отбился от хозяйских рук хозяин жизни… Второй кот — уже старик, хотя мы не знаем его лет, много спит на воздухе и очень любит ладожскую рыбу рипус.
Вот строки, которые посвятил своему Дымку наш современник:

ДЫМОК
Он за день ничего не скажет,
а ночью прыгнет мне на грудь —
как сфинкс, торжественно возляжет
и промурлычет что-нибудь.

Он целый вечер на балконе,
как на трибунах, проведёт —
его волнует дух погони:
то птица, что с утра поёт,
то эти странные собратья
по разуму и по уму,
что из кустов приходят ратью,
тогда так грустно одному…

Но он ещё чего-то ищет,
свернувшись на моей груди,
и в ухо безмятежно дышит,
как будто вечность впереди.
Николай Астафьев, СПб.

Имея дачу на берегу Ладоги, озера, великого Божьего творения, которое наши предки называли Нево и считали морем, нельзя обойти молчанием это диво. И вообще без реки, озера, моря для русского и деревня не деревня, и дача не дача… Но Ладога прекрасна в любую погоду.

Двадцатый век подобен скачке бешеной.
Иллюзии рождаются и рушатся.
А мы на берег твой приходим пешими,
Чтоб тишины таинственной наслушаться.

Уж я седой, а озеро — красавица
С годами не состарилось ни чуточки,
И все заботы наши забываются,
Когда в него забрасываем удочки.

Соединяя сказочное с былями,
Меня любовью одарили надолго
Живой воды и ветра изобилие
И светлое девичье имя Ладога.
Юрий Николаев

Ну вот, теперь можно приступить к главному. Я же ни словечка не сказал о внучке! А ей-то уже полтора годика, и Оля вполне готова к нашему общению. Говорю с ребёночком на его рыбёшечьем, крошечном, эмбриональном, совершенно гениальном (Римма Казакова, †2008). Честно говоря, нам для полноценного разговора пока нужна мама-переводчица, но я верю, что со временем одолею этот труднейший язык в мире.

ДЕТИ
Дети, как жители иностранные
или пришельцы с других планет,
являются в мир, где предметы странные,
вещи, которым названья нет.

Ешё им в диковинку наши нравы.
И надо выучить все слова.
А эти звери! А эти травы!
Ну, просто кружится голова!

И вот они ходят, пометки делая
и выговаривая с трудом:
— Это что у вас? — Это дерево.
–А это? — Птица. — А это? — Дом.

Но чем продолжительнее их странствие —
они ведь сюда не на пару дней, —
они становятся всё пристрастнее,
и нам становится всё трудней.

Они ощупывают переборочки,
они заглянуть стараются за.
А мы их гиды, их переводчики,
и не надо пыль им пускать в глаза!

Пускай они знают, что неподдельно,
а что только кажется золотым.
– Это что у вас? — Это дерево.
– А это? — Небо. — А это? — Дым.
Юрий Левитанский, †1996

Оля говорит: «акой», «какошка», «аковка», «мамаконы», «тяй», «сюп», «абака». Переводить не стану — сами не маленькие.

Жизнь — это всё-таки не ад,
Хоть и трясёт по кочкам.
Теперь я светлой внучке рад,
Её шажочкам.

Теперь я светлой внучке рад,
Её улыбке.
Я счастлив, упоён, крылат!
Я сам — как в зыбке.

Как бы не ведая утрат,
Надежды строю…
Жизнь — это всё-таки не ад,
А рай — порою.
Геннадий Иванов, Москва

…Пока писал да искал стихи, стал засевать землю прозрачными тёплыми зёрнышками дождик, умывать траву и деревья. Когда он кончился, в небе родилась семицветная радуга — добрый знак Божиего участия в земных делах…

Я — любитель дачных дождей.
Дождь со мной — и мне веселей!
Летний дождь… Ну и что? Ничего.
Как всегда, и чуть-чуть — торжество…
Леонид Агеев, †1992

…Итак, приезжайте к нам завтра, не позже!
У нас васильки собирай хоть охапкой.
Сегодня прошёл замечательный дождик —
Серебряный гвоздик с алмазною шляпкой.

Пояснение архимандрита Амвросия (Юрасова): Из опыта многих людей: когда человек не кается, он природу не видит и не чувствует, как-то это всё мимо него проходит, а когда снимет с души грех, на лице у него появляется улыбка, он начинает светиться и природа для него открывается: всё начинает видеть по-другому — котика, пташек, каждую травинку. Грех искажает наше восприятие мира и ближнего, потому что происходит помрачение нашего ума. Для того чтобы все видеть в истинном свете, надо жить в чистоте.