О жизнь, нечаянная радость

ВВОДНОЕ СЛОВО
Только в зрелые годы начинаешь понимать, что ты — малая частица большой и непрерывной последовательности поколений, что «твоё» — это продолжение доставшегося от предков, что духовное наследство, оставленное твоими предками, безценно и что твоя обязанность — достойно этим наследством распорядиться.

Егор родил Валериана.
Валериан родил Никиту.
Никита родил меня.
А всё, что до Егора,
бурьяном шито-крыто —
ни имени, ни пня.

Как будто тот, родивший
Егора, был Иваном,
не помнившим родства…
Тишайшая водица
мой предок безымянный —
нижайшая трава.

А может, не Иваном —
Лукой, Матвеем, Марком
он звался — угадай:
всё заросло бурьяном,
райсадом, луна-парком —
и парк, и сад, и рай…

Как мог он беззаветно
купаться в той купели,
чтобы остаться не
в веках, а только в ветре,
в бурьяне, в карусели,
в Никите да во мне!..

Никиту все запомнят —
я сам не дам Никите
в безвестности пропасть.
Меня за то запомнят,
что я не дам Никите
в безвестности пропасть.
Олег Хлебников, р.1956

Предки — тоже частица, частица уже гораздо большего, чем семья: частица народа. Вместе со своими соседями деды были жителями деревни Кабачино, вместе с другими кабачинцами и населением соседних деревень входили в состав прихода. Рождение и смерть каждого из них была записана в старинной — быть может, XIII века — Никольской Звозской церкви (что в старых документах названа «Никола-в-Ывицах»). Над местными приходами главенствовала знаменитая Кириллова обитель, деды и бабушки были жителями не очень населенного Кирилловского уезда. Этот уезд — часть Белозерья, и предки с гордостью называли себя белозерами. Они вместе с другими восприняли быт и обычаи своего времени, своих мест и являлись своеобразной частицей населения Русского Севера и всего русского народа.

Нет, умершие нас не покидают.
И дед, и прадед, и прапрадед мой,
Пока живу, за мною наблюдают,
Ежесекундно шествуя со мной.

Есть та волна в бушующем просторе,
Где души предков — кровь веков моих —
Разделят радость и спасут от горя,
Покуда сам я не забуду их.
Евгений Юшин

Семья деда значительную часть жизни провела в Ленинграде (Петербурге), оставив деревню в 1930 году. Но корневые связи с Белозерьем остались.