Гони, старик, свою лошадку! Былинки

«ТЕ СТАРЦЫ ПЛАЧУТ НАД ПЛАНЕТОЙ»

… Трубку взяла, как всегда, матушка Нина Алексеевна. Будучи уже опытным переговорщиком, я начал тараторить вопросы, предназначенные батюшке, в душе надеясь, что духовник сам возьмёт трубку.
- Матушка Нина, раб Божий Александр Раков безпокоит, - тороплюсь я задать главный на сегодня вопрос. – Мне сейчас позвонили, говорят, у отца Иоанна воспаление лёгких, температура под сорок…
- Да наговорят теперь… У него кашель сильный, а температура нормальная.
- Вот ведь люди какие, - начинаю осуждать сообщателей. – Это мне такой-то позвонил. Зачем он всё выдумывет?
И тут трубку взял батюшка.
- Не осуждай никого, Сашенька. Люди волнуются, вот и сказали… Кашель мучает; ночью лягу, глаза прикрою – вот сейчас посплю маленько, а кашель не даёт, бьёт и бьёт меня. Лежу, молюсь за близких, за духовных чад молюсь, за тебя,: «Господи прежде даже до конца не погибну спаси мя»; Иисусову молитву читаю… и крещу в твою сторону… Помнишь, учил тебя по пальцам молитву читать? Или с чёточками? Как-нибудь приедешь, покажу тебе – у меня в изголовье постельки сотни чёток висят – и с Афона, и из Сербских монастырей, и владыки присылают… Как Калерушка-Валерушка поживает? Скажи, пусть не докучает тебе. Поклон и благословение такому-то, с днём Ангела его поздравь от меня, он уже тоже немолоденький, здоровья ему и творческих успехов.
- Вы бы не ходили, батюшка дорогой, в это воскресенье на службу – вы же не выздоровели до конца…
- Врачи говорят, вирус какой-то сидит; не пойду, не пойду служить, отлежусь… И воздухом свежим не подышать на дворе – слякоть и снег с дождём.
- Полежите, батюшка, ведь до Великого поста, до Андрея Критского ещё десять дней. На Критского-то вы дома не удержитесь.
- Как можно не прочесть людям святой канон? Пойду непременно, Саша, я к тому времени поправлюсь. Старый я стал, Господь болезни мне грешному и посылает.
- Да какие у вас грехи, батюшка дорогой? У меня - да, грехи-грешищи, а у вас?..
- Эх, Сашенька, Господь всё ведает.
- Я так люблю вас, дорогой отец Иоанн, молюсь, как умею, газету делаю, хотя устал я, батюшка.
- Да ты тоже уже немолоденький – седьмой десяток пошёл… Фотографию, где я капюшоном накрылся получил, спаси Господи!
- Я опять вас не послушал – взял котов из подвала, а они всё болеют, а мы с Лерой носим их лечить, уколы делаем…
- Я же предлагал тебе котика своего, а ты не взял. Ничего, летом на даче поправятся. Ну, целую, целую и посылаю своё благословение.

Уйти от выспренного слога,
От пропитавшей мир весь лжи,
И там, в неведомой тиши,
Хотя бы краешком души
Коснуться Бога.
Но одолеть соблазны века
И разогнать сомнений смог
Дано не многим. Дай мне, Бог,
Хотя б увидеть человека,
Которому Ты так помог.
Николай Зиновьев

А я доволен до невозможности, что с дорогим батюшкой, да так долго беседовал. А душа-то, душа! Так и взлетела бы в небо, если б не клетка грудная. Сколько я таких… словами не выразить… моментов пережил благодаря батюшке; и тусклый мир за окном светлее стал; только всё равно точит мысль: «Батюшка, живи долго, долго живи, батюшка». Как молитву повторяю; мне без духовника и жизнь не в жизнь. Я даже просил отца Иоанна с собой забрать. Он всё отшучивался, но однажды, видимо, чтобы не надоедал понапрасну, сказал серьёзно: «Ладно, попрошу у Господа». И помирать мне вмиг расхотелось.

Как трудно жить, как просто умереть.
Уйти в безвестность ничего не стоит.
Ни ветер веять и не солнце греть
Уже не смогут под травой густою.
И будет плыть безмолвный мой ковчег –
Куда? Зачем? – Навеки, без возврата.
И станет надо мной журчать ручей –
Весной, а осень понасыплет злата.
Был я иль не был Божий человек,
А может, окаянный и пропащий…
Я больше не пекусь о голове,
Я  в вечность стал заглядываться чаще,
Коль есть она, к чему на мир смотреть:
Как трудно жить, как страшно умереть,
А потому – не надо торопиться.
Александр Суворов, р.1965

Я для чего пишу про этот незатейливый разговор? Всё хочу для себя и других батюшку получше запомнить; каждое словечко его со временем смысл обретает. А сколько советов его я мимо ушей пропустил? Ведь не каждому духовник разрешает и приезжать в любое время, и звонить по пустякам… Люди за счастье имеют старцу в ножки поклониться, записочку передать… Я и сам, когда заезжал в последний раз, при прощании в ножки ему упал. А он в ответ: «Сашенька, это я должен тебе в ножки кланяться». Слёзы тогда из глаз сами брызнули. Разве добраться мне до такого смирения? Только и могу: «Батюшка дорогой, дорогой батюшка» - слов других нет.

Помолись за меня, мой отец,
Помолись за пытливую душу,
За достойный исход, за венец,
За звезду сквозь враждебную стужу.
Помолись за меня, мой отец.
Василий Дворцов

Ничего, Бог даст, поживём ещё, а я лениться не буду, всё запишу, что духовник говорит. Эх, поздно мы умнеем, слишком поздно…

Я видел – облачные старцы
В вечерней вышине бредут
И о Небесном Государстве
Беседы вещие ведут.

Глядя бездонными очами
На суетный лукавый свет,
Они звонят колоколами
Всему грядущему в ответ.

Пусть лоскутами рвётся небо,
Пусть спят и рыбы, и цветы –
Одно лишь сердце просит хлеба –
Небесной, дивной простоты.

Те старцы плачут над планетой,
И слёз беседы их полны –
Не забывай, душа, об этом,
Не береди земные сны.

И в дальней выси невозможной,
Где даль тиха и ночь светла,
В пустынной дали бездорожной
Звонят, звонят колокола.
Александр Суворов

«КОГДА ИДЁШЬ СПРАШИВАТЬ О ЧЁМ-ЛИБО ДУХОВНОГО ОТЦА, ЧИТАЙ: «ГОСПОДИ БОЖЕ МОЙ! СОТВОРИ СО МНОЮ МИЛОСТЬ И ВНУШИ ДУХОВНОМУ ОТЦУ ДАТЬ МНЕ ОТВЕТ ПО ВОЛЕ ТВОЕЙ». «Духовный руководитель».