|
Знаки припоминания. Былинки
Летом
на даче часто выключается свет – не хватает мощности
старенького трансформатора. Многократное обсуждение проблемы
и сбор денег на новый к положительным результатам пока не
приводят. А рыбацкое Коккорево с прекрасным песчаным пляжем
и неглубокой водой Ладоги, когда за ребенком можно смотреть
вполглаза, да всего полсотни километров от города в хорошую
погоду привлекает столько желающих позагорать да поплавать,
что деревенскую дорогу из-за змеиной вереницы машин долго не
перейти.
После
войны деревня увеличилась из-за самостройщиков, и эта часть
Коккорево носит название Нахаловки. Да и новым богатеям
приглянулось местечко, где и судачок, и сиг, и ряпушка, и
лещ уже готовыми прямо в руки плывут – только деньги плати.
Деловые сразу же раскинули рядом с футбольным полем пивной
шатер и даже пытались отгородить пляж платным шлагбаумом, но
затея провалилась: местным рыбакам это не понравилось, и
железную трубу выкинули на обочину.
На даче
в моем распоряжении крохотная комнатка на втором этаже с
балконом без перил, зато с соснами, заглядывающими прямо в
тетрадь. И пишется, и дышится ,и читается легко, только с
шумом «дьявольских» водных мотоциклов приходится смиряться.
Поэтому я люблю дачу в прохладную или дождливую погоду.
Ответьте мне, о чем думает человек далеко за сорок, когда
внезапно отключают свет? Бьюсь об заклад, что наши мысли
очень похожи. Во-первых, с годами все чаще вспоминается
детство в таких деталях, о которых ты и думать забыл.
Детство – это святое, и предаваться воспоминаниям о лучшем
времни жизни можно часами. В лето верится больше, чем в
зиму. Детство помнится дольше, чем старость. Мы грибы
собирали в корзину. И полезна была нам усталость.
Александр Трунин.
После
детства на второе место выходят подруги, которых ты,
возможно, любил или они любили тебя. Мысли тут усложняются
из-за сложности самих комбинаций: ты вдумчиво рассуждаешь, а
как бы все сложилось, если бы твоей женой стала не та,
которая есть, а которой могла бы (при твоем желании,
конечно!) стать. Больше всего сожалений почему-то достается
тем женщинам, которые по глупости бросили тебя сами. Где
женщина? И где друзья? Зачем счастливым быть не смею? Ведь
знаю сам, что так нельзя, когда вся жизнь – прощанье с нею.
Отчаянье – великий грех. Да! Но, не до конца отчаясь, я
плачу, плачу обо всех, кого согреть не получалось.
Николай Дмитриев. Вот где простор для писателя! Вот где
сюжеты для детективных романов! Тут все зависит от
количества упущенных возможностей. Ну, а если ты женился
сразу после школы, начинаешь по очереди перебирать
одноклассниц: быть не может, чтобы с первого до выпускного
класса ты был влюблен в одну и ту же девчонку! Что-то я о
таком сюжете не слышал, а их всего-то 33 в литературе…
На
третьем месте – размышления о карьере. Поступил бы туда,
стал бы… ох, страшно подумать. А если в этот вуз вместо
своей дыры? Тогда давно бы не в Коккорево сидел, а в
Комарово или, предположим, в Переделкино. А если в МГИМО?
Эх-ма, знал бы прикуп, жил бы в Сочи! Да и на нынешней
работе… был бы начальник поумнее, давно бы повышение дал.
Если честно, для дела лучше бы поменяться с ним местами. А
так нет стимула выжимать из себя все соки за сущие гроши…
Уже
поздно, солнечный день неспешно перешел в светлую ночь; мимо
дачи, по дороге со станции весело шагала стайка молодежи. И
я завороженно смотрю, как беззаботны их лица, слушаю, как
весело они смеются в своей молодости, как не понимают – а
зачем? – какое прекрасное время на их дворе, где нет пока ни
забот, ни болезней, ни старости, ни скудного желания
оставить им после себя если не книгу, то хотя бы эту убогую
дачу, чтобы иногда помянули бы добрым словом. Эх, молодость,
разве на то… над головой загорелась лампа, внизу включили
телевизор, внук завозился с игрушками, а я взял отложенный
журнал, чтобы поискать стихи, которые смог бы поставить в
свою книгу, которую я пишу, чтобы хоть что-нибудь осталось
после меня на грешной земле…«ВЕСЕЛИСЬ, ЮНОША, В ЮНОСТИ
ТВОЕЙ, И ДА ВКУШАЕТ СЕРДЦЕ ТВОЕ РАДОСТИ ВО ДНИ ЮНОСТИ ТВОЕЙ,
И ХОДИ ПО ПУТЯМ СЕРДЦА ТВОЕГО И ПО ВИДЕНИЮ ОЧЕЙ ТВОИХ;
ТОЛЬКО ЗНАЙ, ЧТО ЗА ВСЕ ЭТО БОГ ПРИВЕДЕТ ТЕБЯ НА СУД»
(Екк.11,9).
Когда на даче нету света, поскольку буря пронеслась, сидишь
себе в разгаре лета и со вселенной ищещь связь. В сравненье
с миром за песчинку себя почувствовала чтоб. Но в идеальную
картинку вдруг сложится калейдоскоп. И этот сумрак от осоки
ползущий, наводящий дрожь, и эти жизненные соки, в тебе
играющие все ж! Чтоб выходя в пространство, смело, крылом
электропередач не задевая, полетела над крышами соседских
дач… Туда, где ты, еще сутулясь, выводишь буковки с трудом,
где детство, отрочество, юность и все, что там еще потом. И
мама, очень молодая, в ночи на кухне у окна сидит, над
картами гадая, опять в кого-то влюблена. И парты школьные –
рядами! И волейбольный мяч – лови! И туфли, красные, как
знамя твоей трагической любви… И Фрост, и Бунин, и Булгаков,
и чувство боли и вины, и много-много всяких знаков эпохи,
времени, страны… И дальше, дальше – жизнь, пеленки, театр
встреч, «удар весла»… И, как засвеченные пленки, быть может,
что-то не спасла… А что спасла – берите, нате… И этот долгий
взгляд в упор, когда вторгаются некстати в судьбинный важный
разговор… И все срастется по-другому… Картинка сдвинется,
замрет…
… Но
издали, услышишь, к дому – ватага мальчиков идет. Смеется
новое столетье! Им приключенье – света нет! Какое счастье –
жить на свете! – подумаешь, и вспыхнет свет. Елена Исаева. |
