Знаки припоминания. Былинки

На лондонском кладбище

Только со второй попытки через два года удалось мне добраться до кладбища Old Brompton Cemetery в районе Южного Кенсингтона. Да и то пришлось воспользоваться помощью питерской кинорежиссера Валентины Ивановны Матвеевой: англичане слыхом не слыхивали о митрополите Антонии Сурожском.

Лондон

Трава, зеленая зимой.

Строений белые аллеи…

Я тем люблю тебя сильнее,

чем больше хочется домой.

Не ради красного словца

я говорю про эту странность –

незабываема лица

овеществленная туманность,

незабываема река,

тщетой столетий налитая,

незабываема тоска,

в твоих домах пережитая.

И я предчувствую сейчас

тот, долгожданный, как награда,

счастливый возвращенья час,

в котором, словно капля яда,

останется чистым-чиста,

необъяснимая, как тайна,

какая-то твоя черта,

прихваченная мной случайно.

И я еще когда-нибудь,

при пониманье непревратном,

надеюсь о тебе вздохнуть

как о мгновенье невозвратном.

Лариса Васильева

Выйдя из метро “Earl’s Court” и повернув направо до перекрестка, вы попадете на Old Brompton Road, на противоположной стороне которой вскоре вы увидите кирпичные ворота в парк (могил не видно). Длинная липовая аллея кладбища ведет к какому-то зданию. По пути кормили с сыном подбегавших прямо к ногам белочек, выпрашивающих угощение. Народа в этот солнечный июльский день не было видно. Мы прошагали всю аллею, внимательно выискивая единственный православный крест по правой стороне, но все равно проскочили – настолько скромным оказалась могила святителя. Метровой высоты православный крест из дешевого дерева начал рассыхаться от непогод, икона Спасителя выцвела, и только крохотная медная табличка: “Metropolitan Antony of Sourozh. 19^th june 1914 – 3^rd August 2003” говорила о том, кто упокоился на этом месте. По завещанию владыки, он похоронен на Старом Бромптонском кладбище рядом с могилой его матери – Ксении Николаевны, урожденной Скрябиной, где погребено немало русских. Как жил он в скромной келлии за алтарем Успенского храма истинным монахом, так и был похоронен, по его слову, с монашеской скромностью. Было заметно, что могилу владыки посещают; на ней посажен красивый куст из распустившихся желтых роз. Мы положили к подножию креста купленные по дороге белые хризантемы, затеплили лампадки и приспособили под табличку Тихвинскую иконку Божией Матери. Говорят, что собираются вместо обветшавшего деревянного креста поставить чугунный, но по мне, лучше бы здесь утвердить настоящий дубовый крест с голубцом. Да кто его сможет сработать в благополучной Британии?

Одна из его духовных чад делилась: «В течение последнего года Владыка тяжело болел и было ясно, что скоро осуществиться его мечта – покинуть сей мир, как только Господь разрешит ему отойти. Тем не менее, первое чвство, возникшее после его кончины, была пронизывающая боль невозместимости потери. Мы все осиротели: такого, как он, больше нет и будет ли еще на нашем веку? Но остались его книги, видео и звукозаписи его бесед.

Еще вспоминается, как Владыка рассказывал о том, как он горевал, когда умер его собственный духовник отец Афанасий: «Я долго недоумевал, что мне делать, потому что после такого опыта нахождения духовника просто обойти всех священников или представить себе духовником Стефана, Ивана, Михаила или Петра было слишком нелепо. Помню, как я сидел у себя… и поставил себе вопрос: что делать? И вдруг с совершенной ясностью у меня в душе прозвучало: «Зачем ищешь духовника? Я жив… И на этом я кончил свои поиски».

Мы прочитали заупокойную молитву, приложились к кресту и по длинной липовой аллее отправились в обратный путь. На душе было хорошо. Появилась надежда, что труды митрополита Антония на английской земле не пропадут даром.

Игумения Павла, бывшая настоятельница Елеонского женского монастыря,  прислала Владыке в Сремски Карловицы пусть не очень совершенные, но проникнутые любовью стихи:

Блаженнейшему Владыке Митрополиту Антонию

В день Ангела смиренное приношение

Первосвятителя Церкви в изгнанье

Песнями ли я дерзаю воспеть;

Перед величием духа, в молчанье,

Смею смиренно лишь благоговеть.

Жизни Святителя – книгу страданья –

Как я страниц прикоснуться дерзну?

Старца великого переживанья,

Подвиги – я ли, поняв, изъясню?

Пастыря доброго, в дни испытанья,

Господом данного Церкви Святой,

В гласе немолчного я ликованья,

Радостно преданной славлю душой!

Авва любимый! Твое состраданье

К немощам чад Твоих мне не забыть!

С благостной лаской даешь назиданье,

Чтобы объятья с прощеньем открыть!

В светлый день Ангела, в скорбном изгнанье,

Сердцем, исполненным светлой любви,

Близких, далеких – всех чад послушанья

С тихой молитвой благослови!