|
Знаки припоминания. Былинки
«Нет, весь я не умру…»
…Пушкин
получил по почте три экземпляра анонимного клеветнического
письма, оскорбительного для чести его самого и жены. Такие
же письма для передачи поэту получили и его друзья:
«Кавалеры первой степени, командоры и кавалеры светлейшего
ордена рогоносцев, собравшись в Великом Капитуле под
председательством великого магистра ордена, его
превосходительства Д.Н.Нарышкина, единогласно избрали г-на
Пушкина коадъютором великого магистра ордена рогоносцев и
историографом ордена. Непременный секретарь граф И.Борх».
Это письмо стало последней каплей, и 5 ноября Пушкин послал
вызов Дантесу. Барон Геккерен, покровитель Дантеса, пытался
сначала отсрочить, а затем и устранить дуэль, но Пушкин был
непоколебим. Своего секунданта Соллогуба попросил об
условиях дуэли: «Чем кровавее, тем лучше. Ни на какие
объяснения не соглашайтесь!» Тем не менее, дуэль пришлось
отложить. Но ухаживания Дантеса за Натальей Николаевной
продолжались. Тогда сам поэт послал письменный вызов
французскому выскочке.
Условия
дуэли:
1.
Противники становятся на расстоянии 20 шагов друг от друга и
пяти шагов (для каждого) от барьеров, расстояние между
которыми равняется 10 шагам.
2.
Вооруженные пистолетами противники, по данному знаку, идя
один на другого, но ни в коем случае не переступая барьера,
могут стрелять.
3.
Сверх того принимается, что после выстрела противникам не
дозволяется менять место, для того, чтобы выстреливший
первым огню своего противника подвергся на том же
расстоянии.
4.
Когда обе стороны сделают по выстрелу, то, в в случае
безрезультатности, поединок возобновляется как бы в первый
раз…
Помимо
того, во избежание новых распрей, секунданты не должны были
допускать никаких объяснений между противниками и
одновременно не упускать возможности к их примирению.
Пушкин
с секундантом Данзасом сел в сани и через Троицкий мост
направился на Черную речку, что близ так называемой
Комендантской дачи. На Дворцовой площади они встретили сани
с Натальей Николаевной, но она была близорука, а Пушкин
смотрел в другую сторону…
Речка Черная в белых
тонула снегах,
Небо серое сеяло
пасмурный свет.
Шаг навстречу Судьбе,
пистолеты в руках…
Приготовьтесь, сейчас вы
умрете, Поэт!
Пусть России вовеки не
выплакать Вас,
Но в трагедии правда
великая есть…
Приготовьтесь, Поэт! Вы
умрете сейчас.
Вы умрете сейчас за
Любовь и за Честь!
Взгляд в безсмертие гордо
несет голова,
В чистом праведном
пламени – дерзость и риск.
Вы умрете, Поэт, но
завидую Вам,
Доказавшему – Совесть
дороже, чем Жизнь!
Да хранит Вас в покое
заоблачный свет.
Я прошу, не глядите в мои
времена.
Вы посмертно умрете от
горя, Поэт.
Здесь без власти народ,
здесь без гимна страна.
Здесь так трудно остывшую
Веру согреть,
Здесь в безлюбных сердцах
холодна пустота…
Я не смерти боюсь, я
боюсь умереть
Ни за что ни про что что,
умереть – просто так!
Пусть в Кремлевских
курантах, на Русских часах,
Вызревает страны
очистительный час,
Позовет меня звон,
отпевающий страх.
Умереть – за Любовь! За
Россию! За Вас!
Николай Колычев
Я стою
на месте дуэли Пушкина; с одной стороны – железная дорога, с
другой – безпрерывный поток машин; безвкусный девятиметровый
обелиск из красного неполированного гранита, украшаенный
бронзовым барельефом с портретом Поэта. На цоколе вырублена
надпись: «Место дуэли А.С. Пушкина.26-V-1779-29-1-1837».
Говорят, что это один из немногих памятных знаков в мире,
установленный на месте дуэли. Правда, было обращение
общественности к Патриарху Московскому Алексию
II
об устроении на этом месте часовни, но Первоиерарх начинание
не благословил: дуэль – это самоубийство, и отношение к нему
соответственное. Теперь с переменным успехом идет борьба за
отмену строительства автомобильной мойки рядом, и что
победит – память или нажива – пока неясно.
Но
вернемся к дуэли. Над Черной Речкой белые стога. Вороны с
криком мимо пролетают… Как все нелепо! И лицо врага за
снежной дымкой отдаленно тает. Владимир Фирсов. Я не
буду пересказывать трагедию – вы и без меня знаете ее во
всех подробностях. Я только скажу вам то, о чем вы смутно
догадываетесь, а я знаю точно: Пушкин остался жив. Это он
смертельно ранил Дантеса, и он умер в ужасных мучениях от
пули в живот через три дня. А как же свидетельства
современников, исписанные тома, похороны Поэта и его могила
в Святогорском монастыре? И я вам отвечу: разве мало в нашей
жизни чудесного, ничем не объяснимого, но истинного? Разве
сомневаемся мы в том, что ушел в стену Святой Софии
константинопольской священник при совершении литургии, когда
в собор ворвались турки? Да нет, мы свято верим, что он
довершит священнодейство, когда собор вновь вернется к
православным. Или град Китеж восстанет из воды во всем
величии, но всему свое время…
Господь
уберег Поэта для России, потому что в то время Пушкина убили
бы едино – не на этой дуэли, так на другой: дантесов в
России хватало. Но лира Поэта зазвучит тогда, когда без нее
нам уже не жить. Она и сейчас, слава Богу, не умолкает на
безкрайних русских просторах. Пушкин вернется, верьте.
А
безликий обелиск надо поскорее убрать. Дуэльный памятник я
вижу таким: лежащему на земле Дантесу с протянутой рукой
Пушкин пытается помочь встать, говорит нечто утешительное. В
его движении к поверженному противнику нет ни капли
удовлетворенной мести, есть чувство сострадания к боли
умирающего по его вине человека. Отброшенный пистолет
чернеет в окровавленном снегу.
Приятно дерзкой
эпиграммой
Взбесить оплошного врага;
Приятно зреть, как он,
упрямо
Склонив бодливые рога,
Невольно в зеркало
глядится
И узнавать себя стыдится;
Приятней, если он,
друзья,
Завоет сдуру: это я!
Еще приятнее в молчанье
Ему готовить честный гроб
И тихо целить в бледный
лоб
На благородном
расстоянье;
Но отослать его к отцам
Едва ль приятно будет
вам.
Александр Пушкин «Евгений
Онегин»,
XXXIII
-
Неправда! – вскрикните вы, - все неправда!
- Может
быть, и неправда, но по-русски справедливо. Русский всегда
считал справедливость за правду. Да так оно и было, не
сомневайтесь…
А
мне приснился сон,
Что Пушкин был спасен
Сергеем Соболевским…
Его любимый друг
С достоинством и блеском
Дуэль расстроил вдруг.
Дуэль не состоялась.
Осталась боль да ярость.
Да шум великосветский,
Что так ему постыл…
К несчастью, Соболевский
В тот год в Европах жил.
А мне приснился сон.
Что Пушкин был спасен.
Все было очень просто:
У Троицкого моста
Он встретил Натали.
Их экипажи встали.
Она была в вуали, -
В серебряной пыли.
Он вышел поклониться,
Сказать – пускай не ждут.
Могло все измениться
В те несколько минут.
К несчастью, Натали
Была так близорука,
Что, не узнав супруга,
Растаяла вдали.
А мне приснился сон,
Что Пушкин был спасен.
Под дуло пистолета,
Не опуская глаз.
Шагнул вперед Данзас
И заслонил поэта.
И слышал только лес,
Что говорит он другу…
И опускает руку
Несбывшийся Дантес.
Андрей Дементьев |
