Знаки припоминания. Былинки

«Всех строже оценить сумеешь ты свой труд…» А.Пушкин

Дорогой читатель! Я только что вернулся домой со Всероссийской выставки-ярмарки «Пасхальный праздник», что в Михайловском манеже. Усталость одолевает такая, что даже до ванны, кажется, не доползти, чтобы отмокнуть в зеленой хвойной воде. Помните, как по шестой линии Васильевского припрыгивая, шел мужчина и радостно напевал: «Кто привык за победу бороться…» - когда его вторая книга «Былинок» вышла?

Теперь ему, то есть мне, не до песен: книгу надо продать. Да нет, не одну-две, двести-триста. А знаете, какое это унизительное занятие – продавать собственное детище? И даже то обстоятельство, что рядом с новой книгой лежат «Былинки» первые, которых уже разобрали, помогает мало. Людям, не читавшим мои книги, объяснить содержание затруднительно. Люди, прочитавшие книгу первую, почему-то считают, что вторая книга есть переиздание первой – и пробегают мимо. Как должен поступить продавец-писатель? Расхваливать собственное произведение? Не принято это в православном мире. Молча надеяться на слепой случай? Вообще ничего не продашь, ибо книг вокруг море. Иным поэтам и вовсе не везет:

Магазин возвращает мне книги назад,

Ни продав ни одной за гроши…

Мне казалось, что жизнь – многолюдье и сад,

Оглянулась – вокруг ни души.

Возвращает мне книги мои магазин,

Потому что нет спроса на них:

Не прочел ни один, и уже ни один

Не прочтет мой классический стих…

Нина Королева

Поэтому приходится загонять гордыню куда подальше и громко вторить каждому встречному-поперечному посетителю: «Только что вышла вторая книга «Былинок»! «У раскрытого окна»! Тираж ограничен! Цена ниже оптовой! При желании автограф автора! 40 иллюстраций! Предисловие доктора наук! Твердый переплет! Отличное оформление! Если книга не понравится, деньги верну назад»! Не знаю, что уж помогло, но книг 150 за пять выставочных дней удалось продать. Но какой ценой!

Бизнесмен

Я свою книгу продаю,

облюбовав с утра скамейку,

как будто друга предаю

за соразмерную копейку.

- Купите книгу, господа! –

И опускаю взор при этом…

Да кто я есть? Ну был поэтом,

так это было-то когда?

- Купите книгу, господа! –

Но как знакомых вижу лица –

от набежавшего стыда

готов сквозь землю провалиться.

Олег Юрков,

Теперь я знаю, для чего мне нужна известность – чтобы люди брали мои книги нарасхват.

- Подальше убраться из мира огромности?

Подальше держаться в тени или в скромности?

Я слышал. Спасибо за все поучения.

Лишь дохлая рыба плывет по течению!

Я буду бороться со всем ненавистным мне.

За счастье, за солнце, за вечные истины!

За жизнь, за призванье, за место, за званье!

Николай Глазков

Иное дело – подписываешь книжку – и даришь тому, кого любишь. Правда, в этом случае есть маленький минус: ты останешься без гонорара за долгий и кропотливый труд. Но и это восполняется восхищенными отзывами читателей – письменными или устными. Только бы их дождаться тебе, страдалец-писатель… Стою у кассы, жду гонорара. А кассирша все еще в банке. Жду-не дождусь дорогого дара. Закат в окошке красней пожара. А кассирша все еще в банке. И вдруг я вздрогнул и отрезвился: чудак, да разве же деньги – счастье?! Да разве к этому я стремился? Ведь сердце лечат слова участья, цветок последний в осеннем поле – друг, что тягой к рублю не болен… А кассирша все еще в банке. Вот принесла бы она в портфеле ломоть земли, весь в ростках весенних, да ветку мира, да сны свирели, - я у нее и не взял бы денег! Я болен тягой к родному краю, без трав его, как свеча, я таю… А кассирша все еще в банке. Матвей Грубиян.