Никола
Милостивый (издание 2-е)
Никола
Случилось так, что мне с
Тихого океана, где я служил на крейсере, через всю
матушку-Россию пришлось перебираться на Черное море по
приглашению моего товарища. Однако, приехав в Одессу, я
с огорчением узнал, что друг ушел в плавание за границу.
Винить его в этом было нельзя — он не зависел от
собственных решений.
Я сам виноват в том, как
распорядился своим временем и своими деньгами. Молодость
и безшабашность — плохие советчики, и я вскоре остался
без средств к существованию, растратив свои флотские
деньги. И решил я поехать в Донбасс на заработки (в то
время в Одессе шла бойкая вербовка на шахты).
Так, совершенно не
планируя этого раньше, я оказался в Донбассе на одной из
старых малопроизводительных шахт. Порой я уставал так,
что, приходя в общежитие, валился на койку замертво,
прямо в одежде. Новые друзья старались не шуметь, пока я
спал. Скоро я втянулся в работу, мозоли на огрубевших
руках приходилось срезать ножом, но мне нравилось, что я
не пал духом и не сбежал, как некоторые.
И все бы хорошо, но
случилась беда. В тот день мне так не хотелось
спускаться в клети в шахту! Душа словно чуяла беду.
Когда мы шли по штреку к забою, вдруг сверху — треск,
грохот, удар в левое плечо и руку, дикая боль в ноге и в
завершение — удар в голову и полет в никуда. Темнота.
Очнулся я, засыпанный
породой и грязью. Трудно было дышать. Обвал. Как нас
учили, я начал понемногу шевелиться, искать свободное
пространство вокруг себя. Левая рука была неподвижной,
пошевелил пальцами правой — работают! И стал я по
камешку освобождать себя от плена земли, часто теряя
сознание от боли.
Но я не хотел умирать
заживо погребенным и верил, что завален частично. И моя
отчаянная борьба завершилась победой — я освободился
из-под завала. Вокруг была кромешная тьма. И тишина. Я
крикнул, позвав своих товарищей, но мне никто не
ответил. Ощупав себя, я обнаружил на левой руке
несколько ран, из них сочилась кровь. Нога нестерпимо
болела, но крови не было, я решил, что здесь закрытый
перелом. Разорвав тельняшку, я кое-как перевязал руку.
Снова стал кричать, но только эхо подземного царства
насмешливо отвечало мне.
Я забылся тяжелым сном,
но вдруг отчетливо услышал хохот и визг. Я пополз по
штреку, волоча больную ногу. Шум и лай то усиливались,
то отдалялись. Я отдыхал, стараясь найти хоть немного
капающей сверху воды. Вдруг совсем рядом услышал ехидное
хихиканье, громкое хрюканье и задорное улюлюканье. И я
перекрестился! Это я-то, флотский комсомолец!
Но чудо — мерзкие звуки
прекратились! Я пополз в противоположную сторону. Но
куда? На этой старой шахте много выработок. Значит, мне
долго придется блуждать по ним и, возможно, навечно
остаться в этом подземелье. Я забылся в тяжелом сне. Мне
снилось детство и моя мама, стоящая в левом крыле
Покровского собора перед иконой святителя Николая. Она
дала мне свечку и прошептала: «Это твой небесный
покровитель Никола Чудотворец. Поставь ему свечку. Если
будешь молиться ему, он всегда придет на помощь, спасет
от любой беды. Всегда помни это. Всегда».
Я перекрестился и
прошептал: «Никола Чудотворец, спаси меня!» — и
проснулся. Проснулся внезапно, словно кто-то коснулся
меня. Спокойный мужской голос произнес: «Встань, юноша,
и иди за мной». Я подумал о сломанной ноге, но тот же
голос твердо настаивал: «Следуй за мной!» И я встал! Но
все-таки боясь наступить на больную ногу, я пошел,
держась за мокрую стену штрека.
Голоса я больше не
слышал, но словно видел во мраке того, кто притягивал
меня, как магнит. Время от времени я останавливался,
чтобы отдохнуть, и тот, впереди меня, тоже
останавливался и ждал. На очередной остановке блеснул
свет, и я узнал его. Это был свт. Николай с иконы
Барнаульского Покровского собора!
«Ну вот и все,— сказал
он,— скоро к тебе придут вон оттуда». Я посмотрел в
направлении, куда он указывал, а когда обернулся, возле
меня уже никого не было. Я опять впал в безсознательное
состояние, из которого меня вывели спасатели, решившие
проверить старые штольни. На все вопросы о моем спасении
я отвечал только: «Никола, Никола». С этого времени меня
прозвали Никола-сибиряк.
Девять дней выбирался я
после обвала, блуждая по штольням, а погибло тогда
одиннадцать человек.
После выписки из
больницы друзья с почестями проводили меня на родной,
цветущий Алтай. Встречала меня со счастливыми слезами
моя поседевшая мама. После моего подробного рассказа
мама поведала мне: «В тот день, когда ты попал в беду, я
пошла в огород полить грядки. Все было хорошо, я была
вполне здорова, но вдруг в глазах потемнело, мне было
так плохо, что я с трудом добралась до дома. Я выпила
корвалол, прилегла на постель и задремала. Мне приснился
ты, окутанный черным облаком, в котором временами
вспыхивала молния. Я была очень больна, и еще этот сон.
Он снился мне несколько дней. Только теперь я понимаю,
что черное облако — это мрак шахты, а свет — святитель
Николай, твой спаситель, слава ему и Господу Иисусу
Христу, без воли Которого ни один волос не упадет с
головы человека!»
На другой день мы
поехали в Покровский собор помолиться о моем чудесном
спасении, поблагодарить Господа и свт. Николая
Чудотворца.
Николай Блинов,
г.
Новоалтайск, «Лампада» |