Никола Милостивый (издание 2-е)

Золотые нити

Рос я в набожной семье. Мой дедушка, Василий Ефимович Тараскин, и его жена Анна Ивановна были людьми благочестивыми, очень почитали царя Николая II. Когда у них родилась первая дочь — моя мать — ее назвали в честь царской дочери Ольгой. Она окончила три класса церковноприходской школы, где ее любимым уроком был Закон Божий. Она хорошо научилась читать Псалтирь, так что ее звали читать по усопшим не только в нашем селе, но и в окрестностях.

В красном углу избы, над обеденным столом, на иконной полке размещались образа: святые лики Спасителя, Пресвятой Богородицы, Николая Чудотворца. Под праздник бабушка Анюта зажигала лампадку, свет которой приносил неизъяснимое умиротворение. Бывало, ночью проснешься, прищуришь глазенки: тянутся от лампады золотые нити к твоим глазам. Когда я всматривался в Божественные лики, то думал, что они живые. Да так оно и есть. Я был так счастлив, когда однажды в пасхальные дни мне с другими мальчишками довелось побывать на третьем ярусе колокольни нашей Никольской церкви во время пасхального звона!

К сожалению, видел я и разрушение этой колокольни. Под руководством коммуниста Житкова колокола сбросили, и они разлетелись на куски. Помогал ему один пьяница — дядя Ваня Брагин. За работу свою он получил деньги и так напился, что, возвращаясь ночью домой, провалился в заброшенный колодец и захлебнулся, хотя воды там было воробью по колено. Храм закрыли, хотели устроить в нем клуб, но сельчане отказались посещать его, и тогда его превратили в склад.

До основания церковь разрушили уже после войны, опять-таки под руководством Житкова. На этот раз он не ушел от расплаты. Заболел чахоткой, кашлял кровью и умер. Постигла беда и одного мальчишку — пионера. Он набирал в карман камней и кидал их, целясь в святые лики. Потом застудил ноги и остался на всю жизнь инвалидом. Я встретил его недавно в городе. Когда мы заговорили о Никольской церкви, он проронил: «Дураки были» — и пошел от меня, опираясь на костыли.

Сам я был долгие годы маловером. Мама часто напоминала мне о чтении Священных книг, но я все отнекивался. Когда уходил в сорок втором на фронт, мама дала мне с собой пояс «Живый в помощи». Наверное, это спасло меня: ведь с войны я вернулся невредимым. Не иначе как материнской молитвой вновь пришел я в Церковь, и теперь меня уже не поколеблет ни одна сатанинская сила.

Н. А. Кулиничин,

г. Рязань