На милость дня. Былинки

Батюшка еще в отпуске, но не служить не может — сегодня память равноапостольной княгини Ольги. Узнав о беде с котом, добрался до него пешком, чтобы отдать фотографии, сделанные месяц назад. Снял я тогда и сидящего на окне трехлетнего кота Рыжика. А теперь Рыжика уже нет: обнаружили мочекаменную болезнь, лазили лекари внутрь со всякими железяками и угробили животинку. Батюшка расстроен; показал мне на участке могилку с уже завядшими цветами, я перекрестился. Жаль животных! Болеют и страдают они больше нашего, а ни сказать, ни защититься Господь не дал — они полностью в нашей власти.

— А мне уже нового Рыжика подарили, молодого, — делится о.Иоанн, и я радуюсь его радостью. Знаю, что всю животинку, которая у него жила, он помнит по кличкам и характерам, и поминает каждого.

Духовнику надо читать правило и ехать на службу, а я не отпускаю — жалуюсь на одиночество, невыносимо плакучее одиночество. Батюшка пытается успокоить, зная, что давно в таком состоянии, а я все выплакиваю-выплескиваю свое.

Возвращаемся мы в суету наших дней

Из минутных и праздничных грез,

И, очнувшись, стоим у закрытых дверей,

Ощущая ненужность до слез.

И поймем мы потом эту фальшь и обман,

Усомнившись в словах и пророчествах,

И откроем мы вдруг за огнями реклам

Всех больших городов одиночество.

И упрямо встают промелькнувшие дни

В пустоте и без веры в отечество,

И среди пустоты мы одни, мы одни

И сгораем, и в сумерках мечемся.

Вот он, замкнутый круг и безсмыслица лет,

Где же путь, где рубеж долгожданный?

И над миром встает тот же хмурый рассвет

И такой же покой первозданный.

И среди суеты у реклам и машин

Имена забываем и отчества,

Исчезает мираж наших мнимых вершин,

И опять пустота одиночества.

Антон Балакин †1988, Афганистан

— Батюшка, а я ведь нарушил ваше благословение и на днях еду в Польшу, в городок, где прошла часть моего детства. Помните, я вам рассказывал? Может, мне легче станет…

Мы будем еще куролесить, влюбляться,

смеяться и плакать, бежать сквозь года,

а нашим любимым останется двадцать,

останется двадцать – как было тогда.

Как в юности нашей, такой торопливой,

что прожили мы, не взглянув на часы.

где наши любимые были красивы,

как небо, как воздух, как капли росы.

Мы были тогда веселее, моложе,

упрямей и просто везучей подчас,

и юности нашей любимые тоже,

наверное, были похожи на нас…

И будет весна, и деревья прогнутся

под ветром, и вспенится в лужах вода,

 и можно споткнуться, назад оглянуться,

вот только вернуться, вернуться - нельзя…

Ирина Моисеева, Ленинград

Мне казалось, что вернись я на прежние места, где мне открывалась жизнь, где детские школьные забавы переходили в первую отроческую влюбленность, и те же прежние чувства нахлынут на меня, опять запахнет магнолией, вернут на 42 года назад, в страну моего детства, и легче станет на душе, и опять захочется жить…

ВСТРЕЧА ОДНОКЛАССНИКОВ

Осветил осенний свет

Необычную картину:

Через тридцать с лишним лет

Собран класс наполовину.

Для чего? Чтоб дом вверх дном?

Или тихо млеть за чаем?

Все мы — в городе одном

Друг о друге не скучаем.

Только время утекло…

Я на сверстников взираю,

Будто мутное стекло

Мягкой тряпкой протираю.

К тем, кто лыс, и к тем, кто сед,

Я ничуть не придираюсь.

Через джунгли долгих лет

Трудно в детство продираюсь.

С отрешенной высоты

В глубине души, как в раме.

Вижу легкие черты

За тяжелыми чертами.

Вспыхнув, гаснет яркий свет.

Ничему не повториться.

Снова тридцать с лишним лет

Затуманивают лица.

Ходят тени по стене,

Воскрешает память даты.

А в душе, на самом дне,

Те, что были мы когда-то.

Надежда Полякова, СПб

— Ах, Саша, Саша, крепко в тебя бес вцепился. Поезжай, коль решил; сообщи день отъезда, я помолюсь. Вот увидишь, еще хуже душе будет: нельзя возвращаться туда, где грешил. Ну да теперь сам испытаешь, — и вздохнул глубоко.

 Я встал на колени и поцеловал батюшкины родные ручки. И, пока я шел коротким переулком назад, он стоял у калитки и крестил, и крестил своего непутевого сына…

†«Не увлекайся воспоминанием сделанных тобою поступков, чтобы не возобновились в тебе грехи твои». Прп.Исаия Отшельник †370

А в Польшу я раздумал ехать — Господь перед самой поездкой вразумил…

Где-то есть город,

                                   тихий, как сон.

Пылью тягучей по грудь занесен.

В медленной речке вода как стекло.

Где-то есть город,

                                   в котором тепло.

Наше далекое детство

                                   там прошло…

Ночью из дома я поспешу,

в кассе вокзала билет попрошу:

«Может, впервые за тысячу лет

дайте до детства плацкартный билет!..»

Тихо ответит кассирша:

«Билетов нет…»

…Дальняя песня в нашей судьбе,

ласковый город,

                        спасибо тебе!

Мы не вернемся,

напрасно не жди.

Есть на планете

                        другие пути.

Мы повзрослели.

Поверь нам.

И прости.