Домой меня везла ночная электричка, скакала за окном
над саваном полей рогатая луна и вспыхивали спички
далеких деревень в таежной снежной мгле. В дремоте было
мне ни холодно, ни жарко, но голос хриплый вдруг меня
вогнал в тоску: «Сограждане, прошу, подайте сколь не
жалко – я с немцем воевал и защищал Москву!» Испитый
старикан в проходе меж сидений ушанку протянул и на
колени встал. Нам всем непросто жить. В людских глазах
смятенье: зачем ты не убит? зачем не генерал? В вагоне,
как в гробу, смертельно тихо стало, тревожно женщинам и
горько мужикам. Луна, как желтый черт, за окнами
скакала, и тени от столбов хлестали по щекам. Он встал и
вновь побрел вслед за судьбой жестокой. На пьянку ли, на
хлеб – поди его спроси – я мелочи наскреб вдогон ему
немного, а победителей не судят на Руси.