|
На
милость дня. Былинки
Конец сороковых неведом людям
Ну вот, жил себе - не тужил и добрался по лесенке
времени до вовсе непримечательной в судьбоносных
событиях страны и мира даты: 9 октября 1947 года, в
четверг, появился на свет Алик Раков, сын майора
Советской Армии Григория Ракова из семьи сельского
учителя и его жены Верочки Сироткиной, уральской
казачки, на тот момент домохозяйки. То, что это
произошло в столице Австрии Вене, в ее тихом пригороде
Баден, я писал и повторяться не буду. Сегодня на дворе
год 2005.
Конец сороковых неведом людям,
Как,
скажем, век девятый и восьмой,
Как
скажем, век одиннадцатый. Будем
Описывать тот странный, непростой
Конец сороковых – сорок девятый,
Сорок седьмой, сорок восьмой.
Как
было тихо на вторых страницах
газеты (это внутренний раздел).
Зато
как доставалось загранице:
Де
Голль трещал! А Трумен аж гудел!
Борис Слуцкий
В моей библиотеке чудом сохранился огромный том
Большой Советской Энциклопедии, полностью посвященный
1947 году в 2000 страниц. Очень много довоенной
статистики – стране было еще не до подсчетов. Приведу
лишь несколько отрывочных данных: «В 1940 население СССР
исчислялось в 193 млн.чел. (не считая естественного
прироста населения СССР за 1939-40); В Ленинграде перед
войной рождалось в среднем 27,4 ребенка на 1000 жителей.
Для сравнения: в Нью-Йорке – 13,5 детей. В 1946 году
число больничных коек в стране составляло 694000; по
5-летнему плану на 1946-50 в СССР будет 193 тыс.
общеобразовательных школ и в них 31,8 млн. учащихся. Уже
в 1947 году в начальных и средних школах Советского
Союза число учащихся доводится до 31.300 тысяч; в
1946\1947 уже действовало 797 вузов, и в них обучалось
632 тыс. студентов; в 1941 в СССР было уже 992 музея.
427 разрушили немецко-фашистские захватчики; книги
Горького изданы общим тиражом в 42 миллиона экземпляров;
объем радиовещания в СССР к началу 1947 достиг почти 1,5
часов в сутки. Из Москвы ежедневно передается по 100
часов для слушателей зарубежных стран…» Вам не
интересно? Простите, что я увлекся.
Я долго разыскивал по поисковым системам Интернета,
что случилось в этот знаменательный только для меня день
в СССР и в мире. Увы, поиски были малоутешительными.
Знаю только, что 58 лет для мужчины – это средняя
продолжительность жизни в нынешней России, и это
обязательство – ни перед кем, т.к. моя жизнь никого,
кроме меня, не интересует – я не без труда выполнил.
Горжусь тем, что хоть на чуть-чуть смогу улучшить наше
безрадостное демографическое положение; поживу немого
еще, если Бог даст, чтобы улучшить статистику.
Есть, правда, одно удивительное совпадение: В 1947
году Святую Пасху праздновали 14 апреля. И в тот же
день, 14 апреля 1993 года, вышел первый номер газеты
«Православный Санкт-Петербург» (Пасху отмечали в тот год
18 апреля).
Знаменитости именно в этот день и год рождаться не
захотели; произошло лишь одно техническое событие –
состоялся первый телефонный разговор между движущимся
автомобилем и самолетом в Америке. Извините, если
повторяюсь: все же хочется быть причастным хоть к такому
замечательному достижению. Еще в этот день и год Михаил
Шолохов из г.Камышина отправил телеграмму А.Фадееву:
«Дорогой Александр Александрович, по делам мне пришлось
задержать несколько дней тов.Потапова. Прошу извинить,
что отрываю его от работы в комиссии Союза. Скоро
увидимся. Привет. Шолохов». 9 октября 1947 года родился
чем-то знаменитый Франс Галь, но я по невежеству не
знаю, кто он такой.(И все же не удержался и разыскал:
это не он, а она, и не Франс, а Изабель Женевьев Мари
Анн Галь. В 1965 году моя ровесница завоевала первое
место на Евровидении). Еще – для тех, кто не в курсе, 9
октября – Всемирный день почты, День национального
достоинства Перу, День корейского алфавита, День
Кхмерской Республики, День Колумба в США и День
Благодарения в Канаде и много-много других
государственных и народных праздников. В
9 октября 1836 года по н.с. открывается первая
железная дорога из Санкт-Петербурга в Царское Село. Это
событие поразило воображение современников:
Меня
мчит ночью темной
Змий
– не – змий и конь – не конь,
Зверь чудовищно огромный,
Весь
он пар и весь огонь…
Петр Вяземский, ум.1878
… и еще много-много событий разной значимости
произошло за эти годы.
Зато скончалось 9 октября разных лет известных людей
много: поэт Валерий Брюсов (1924), французский писатель
Андре Моруа (1967), революционер Эрнесто Че Гевара
(1967), скульптор Сергей Коненков (1971), поэт Павел
Антокольский (1978)…
Но, конечно, главное событие этого дня для
православных - преставление всехвального апостола и
евангелиста Иоанна Богослова (нач.II века); свт.Тихона, патриарха Московского и всея Руси. 9
октября 1927 года, ровно на 20 лет раньше меня, родился
приснопомянаемый Митрополит Санкт-Петербургский и
Ладожский Иоанн (Снычев, ум.1995).
Я
отыскал в библиотечном фонде
Газету дня рожденья моего.
Мир
был горяч, тревожен, как на фронте, -
Таким в то утро я застал его.
«В
Париже, в Праге, в Риме забастовки…»
«В
Егорлике над кулаками суд…»
Как
брызги шторма, эти заголовки
Меня
из той эпохи обдают.
В
Германии, по сообщеньям РОСТА,
Фашистская крысиная возня…
И
лишь одно невероятно просто,
Что
этот мир в расчет не брал меня.
Мое
рожденье для него не дата.
Газета вышла в день рожденья моего,
Как
выходила за день до того,
Как
выйдет без меня лет через сто когда-то…
Николай Доризо
Молока у мамы было много, со мной возилась австрийская
няня и старший брат, я пускал слюни и пузыри, много
плакал и смешно брыкал ножками, играл с пустышками,
пускал под себя - одними словом, радовался жизни, как
это умеют делать только беззубые младенцы. И ничего,
совершенно ничего, кроме мамы, папы и фрау Адель я в
этом мире не знал. Наверное, тогда мне было очень
хорошо, и я старательно прибавлял в весе. Родители
нарадоваться не могли на младшего, послевоенного сына.
ПОБЕДНАЯ ПАМЯТЬ
Высвечивает память болью
Послевоенные года,
Где
черный хлеб с толченой солью
Бывал к обеду не всегда.
Вздыхала тягостно корова,
Чесала тощие бока,
Мы в
год засушливый, бедовый,
Не
знали вкуса молока.
Еще
под отсветом Победы
Лишь
привыкали к мирным дням.
Трофейного велосипеда
На
все село хватало нам.
Еще
убитых ждали, глядя
С
глухой надеждой на закат.
Еще
прокос неровно ладил
Усталый, без ноги, солдат…
Анатолий Ковалев
И только много лет спустя я узнал, что победившая
страна переживала небывалый голод, и люди в СССР
продолжали умирать – от ран военных и перенапряжения сил
ради восстановления Родины. Кажется, только в 1947 были
отменены продовольственные карточки.
1947
Махорочные клубы да семечек лузга… Опять на сцену клуба
выходит мелюзга. И я читаю тоненький, поэму о весне, в
репертуарном томике подысканную мне. О том, что хлеба –
хватит! Что в закромах - битком! Что солнце в каждой
хате горит под потолком. Что статен каждый хлопец, что
девушки – огонь! И вся деревня хлопает ладонью об
ладонь. Когда все это было? Давным-давно. А где все это
было? В деревне КлетинО, где девушек работа
согнула до земли, где статные ребята на фронте полегли…
Там хлебом были отруби. Там шел сорок седьмой. Берет
сегодня оторопь за детский щебет мой. Но мне тогда
читалось так, что не унять! Но мне тогда мечталось такое
ж сочинять. Ах, амбары полные! Рай на дому!..Когда об
этом вспомню, мне ясно, почему потом, когда промолвилась
правда про вождя, плутала моя молодость, в дорогу
выходя. Суровые версты. Идейные бои. И вот штурмуют
космос ровесники мои! Надежные мы парни. Ничто не сломит
нас! Спасибо тебе, партия, за материнский глаз, за груз
забот великий, за прямоту, за то, что кривды хоть толику
мне не простит никто – ни ветеран-калека, ни труженик
простой, ни даже… тот коллега – учитель мой!
Евгений
Маркин, ум.1979
Когда мне попадается фраза: «Он прожил нелегкую
жизнь», я ухмыляюсь в усы. Покажите мне смертного,
который избежал скорбей, «прожил легкую жизнь»; внешнее
благополучие, здоровье и приятная внешность еще ничего
не говорят о человеке: обязательно есть в нем одна, а то
и множество болячек, и хорошо, если физических, а не
душевных. «Мне счастья, Господи, не надо!» - воскликнул
Дмитрий Мережковский, и эти слова глубоко запали в душу.
Что ж, надо заканчивать… Слышу, как издалека, оттуда,
еле разборчиво доносится мамино: «С днем рождения,
сынок!» Спасибо тебе, мама…
Я
сижу за оконной рамой,
Мне
не хочется шевелиться…
Родила меня просто мама,
А
могла бы родить – птица…
Глеб Горбовский, СПб
Я было хотел закончить эту замысловатую былинку, но
всплыли в памяти стихи питерской поэтессы Ирэны
Сергеевой, которые окончательно запутывают ситуацию:
Не
надо завидовать птицам, -
Их
видел, но что ты узнал?
Летать – не играть, а трудиться,
И
пенье их – только сигнал.
Не
надо завидовать рыбам.
Да
так ли их жизнь глубока?
Не
сетуй: и мы бы смогли бы!
Подумай: чья доля легка?
И
людям другим не завидуй, -
Другие живут не любя.
Иные, печальные с виду,
Порою поют про себя…
Через день, 11 октября, день моего ангела, как говорят
в народе, но это неправильно: «Тезоименитый – соименный,
тождеименный, соответственный. Отсюда – тезоименитство –
имянины (так в полном богословском Энклопедческом
словаре конца
XIX
века издательства П.П.Сойкина). Иными словами, это имя
святого, которое ты носишь и находишься под его
покровительством. В Санкт-Петербурге всех Александров
принято поздравлять с тезоименитством 12 сентября по
н.ст. – память перенесения мощей блгв.кн. Александра
Невского (1724), но я чувствую нашу духовную связь с
мучеником Александром, считаю его моим заступником и
отмечаю тезоименитство, как сказал, 11 октября.
Отдельного жития нет.
В Четьях-Минеях свт.Димитрия Ростовского от 28
сентября ст.ст. сказано: «Св. мученики Александр, Алфей,
Зосима, Марк пастырь, Никон, Неон, Илиодор и др.
пострадали за исповедание Христовой веры в разных местах
Малой Азии при Диоклетиане (284 – 305). Св.Марк, пастух,
был схвачен за открытое исповедание христианской веры в
Антиохии Писидийской. Взявшие его 30 воинов были
обращены св.Марком, и их обезглавили в Нике, а св.Марк
был предан мучениям. Для изготовления орудий пыток
призвали трех братьев-ковачей (кузнецов) из селения
Каталита - Александра, Алфея и Зосиму, но железо не
поддавалось и плавилось, а руки кузнецов цепенели.
Услышав глас, призывавший их пострадать вместе со
св.Марком, братья уверовали во Христа. После тяжких
мучений им влили в горло расплавленное олово. Св. же
Марка после истязаний обезглавили в Клавдиополе (21
сентября).Когда главу св.мученика внесли в капище
Артемиды, все идолы попадали и разбились Свидетели этого
чуда – Никон, Неон, Илиодор, девы и отроки уверовали во
Христа, исповедали свою веру и мученически скончались в
Маромилии (13 июля)». Икон святых нет.
Вот и все житие. Но я не устаю поражаться мгновенному
перерождению людей из язычников в христиан, которые
прекрасно знали, что с ними сделают после исповедания
Христа. Архимандрит Гермоген (Муртазов), духовник
Псковского Снетогорского монастыря, подарил мне икону
святого мученика Александра, и я заказал семейную икону
мч.Александра с мц.Калерией в красивом киоте. Теперь она
вместе с другими иконами освящает наш дом.
МУЧЕНИКИ
Они
идут! Раздайтесь, расступитесь,
Снимите шапки, бросьте враждовать!
Благоговейте, кайтесь и молитесь!
Они
идут за Правду умирать.
Из
катакомб, из тюрьм и подземелий,
В
кровавый цирк их гонит красный Рим,
На
мрачный пир немых, могильных келий,
Где
уж никто не будет страшен им.
Глумясь над истиной поруганного Неба,
Безумствует вокруг звериная толпа,
Нахально требуя позорища и хлеба,
Коварно-мстительна, злорадна и слепа.
Они
идут – гонимые, больные,
Покорные веленьям палачей,
Пред
Богом и людьми подвижники святые,
Немые жертвы дьявольских мечей.
Ликует Рим еврейского Нерона;
Живые факелы безропотно горят.
И
льется кровь, и на ступенях трона
Победу празднует обожествленный ад…
Умолк топор! ползут ночные тени;
Кровавый цирк одел ночной туман.
Их
больше нет! склонитесь на колени
У
праха новых христиан!
Сергей Бехтеев, ум.1954
Факт из биографии: меня принимали в пионеры в
четвертом классе, в 1957 году, в Москве – рядом с
поездом, который вез тело Ленина из подмосковных Горок.
Нам ставили пластинку с его речью. Было тихо и
торжественно. «Пионер – всем ребятам пример» - висело в
школе, а я все удивлялся: каким ребятам? У нас в классе
все пионеры, а старшеклассники – комсомольцы. Только
пузатая малышня носилась по коридорам без галстуков. А
мы гордились и своей Родиной, и своей хорошей учебой
были причастны к ее успехам. Радостно, с подъемом пели
мы на сборах:
От
Москвы до самых до окраин,
С
южных гор до северных морей
Человек проходит как хозяин
Необъятной Родины своей…
Припев:
Широка страна моя родная,
Много в ней лесов, полей и рек!
Я
другой такой страны не знаю,
Где
так вольно дышит человек.
Слова В.Лебедева-Кумача, музыка И.Дунаевского
Конечно, дух бумажно-лозунгового формализма уже
проникал в нас, но происходило намного больше
интересного, занимательного, полезного: и соревнования в
учебе и спорте, и подтягивание отстающих, и сбор
макулатуры, и костры, и концерты лучших артистов страны
для обычных школьников, и загородные походы, и
новогодние подарки, и поездки в Архангельское… Всего не
упомнишь. Школьники носили форму, и я успел поносить
дореволюционную гимназическую фуражку «с крабом», ремень
и гимнастерку серого-голубого цвета. Что ни говори, а
форма дисциплинирует.
Нас основательно учили, и наши знания не в пример
нынешним; про Бога или против Него не говорили: для
мальчишек главный аргумент – а кто Его видел? – был
безспорным, а в существование смерти поверить тогда,
когда из тебя брызжет жизнь, было нелепо.
Неимущим ребятам из рабочих бараков безплатно выдавали
одежду, ботинки, талоны в школьную столовую.
Что
не сплыло – быльем поросло…
Не
томимся. Не плачем. Не стонем.
И
былое величье свое
величаем «проклятым застоем».
Почему – объяснить не берусь! –
ты
смирилась с глухим беззаконьем?
И
безмолствуешь, гордая Русь,
волочась под заморским оконьем.
Что
ты им? Скучный вид из окна –
ни
конца ему нету, ни края.
Твои
песни, твоя тишина –
все
зевоту у них вызывает.
Но
воистину скорбно велик
молчаливый, лишенный стенанья
заоконно-иконный твой лик,
искаженный улыбкой страданья.
Диана Кан, Самара
Конечно, в середине 50-х страна жила еще трудно, но
для нас организовали множество безплатных кружков – от
вышивания крестиком до авиамоделирования. Если не
верите, могу показать подушку, которую я вышил мулине на
пяльцах школьными переменами. И никто надо мной не
смеялся. Кружки работали и летом для тех, кто не смог
выехать за город. В школе учился единственный больной
ДЦП Володя, и мы его очень жалели. Вокруг школы, за
оградой из металлических пик разросся большой школьный
сад; в теплице дети выращивали овощи для нашей столовой.
Хочу напомнить, это происходило в Москве, на Хорошевке.
Единственное, что омрачало мое безоблачное
существование – это соседство на одной площадке с
классным руководителем Людмилой Евгеньевной: я боялся,
что про мои шалости она расскажет родителям, а
офицерский ремень ох широкий… На 8 марта одноклассники
(не родители!) скидывались, покупали нашей учительнице
флакон духов за 10 рублей и были уверены, что мы
осчастливили ее подарком до следующего Женского
праздника: флакон был большой, а запах разливался по
всему длиннющему коридору. Кто-нибудь побойчее еще
говорил учительнице от имени класса «теплые горячие»
слова благодарности.
А время после школы, когда ты умудряешься сделать их
дома за полтора часа, - время детской вольницы, но об
этом я уже писал.
И теперь, когда дюже умные дяди и тети дрожащими
голосами рассказывают миру об ужасах социалистического
режима, я решительно хмурю брови: «Соврамши вы, господа
хорошие! Конечно, в Америке хорошо, только и там плохо».
Понимаю умом: до вас далеко,
Понимаю: у вас не хуже,
Но
нутром – признаться в том нелегко –
Нет
роднее собственной лужи…
Нинель Трейгер, СПб
«Где родился – там и пригодился», - учат старцы. «Ей-Богу!
– клялись мальчишки, говоря правду. А почему мы так
говорили, я узнал позже: так Богу было угодно…
Покуда брюзжало тайком диссидентство
в
курилках, на кухнях за сытным столом –
смеялось-искрилось счастливое детство,
и
синие ночи взвивались костром.
Оно
отсмеялось, оно отыскрилось.
Подернулось горестным пеплом утрат…
И не
объяснит, как все это случилось,
уже
не товарищ, не друг и не брат.
Ужель нас за то упрекнете? Едва ли!
Вы,
дети великой и страшной войны,
что
не холодали мы, не голодали,
что
звонко смеялись и в ногу шагали,
что
самое лучшее время застали
мы –
дочери ваши и ваши сыны.
Вот
так и живем с ощущеньем утраты
огромной страны, превращенной в туман…
Мы
не диссиденты и не демократы.
Мы –
дети рабочих и внуки крестьян.
Не
ждите от нас покаянья – пустое!..
В
своей ностальгии отнюдь не вольны,
мы
дети советской эпохи застоя –
желанные чада великой страны.
Диана Кан, Новокуйбышевск |
