На
милость дня. Былинки
Громкая музыка – бедствие века
После давнего раздора со старшим братом намедни был
короткий телефонный звонок; поговорили ни о чем, и я
остался в недоумении: помирила нас жизнь или нет? С
одной стороны – батюшкино благословение, с другой –
родная кровь, хотя как братья мы так и не состоялись. А
мне скоро 58 (если читаете эти строки, под 60, а брату
на днях – он на восемь лет меня старше – 14 сентября 66
стукнет). Надо бы мириться скорее: а как один из нас в
могилу ляжет без братского напутствия и молитвы? «Три у
Будраса сына, три лихие литвина», - напевал отец в
хорошем расположении. Написал в Москву коротенькое
письмо, смысл которого: сам прощаю и ты прости. Много в
нас близких черт, а самой близости нет. А теперь уже и
не будет; но жить надо в мире. Слышал, многие семьи
страдают от разобщенности. Ну что, по рукам? – по рукам!
Вот и славно. С днем рождения тебя, Эдуард Григорьевич!
Мой
старший брат меня сильнее,
Мой
старший брат меня умнее,
Мой
старший брат меня добрее,
Решительнее и храбрее!
Меня
он в драке подомнет,
На
свадьбе ночью перепьет,
И на
реке меня обловит,
И
первый душу мне откроет.
На
сто моих боровиков
Сто
пятьдесят в его корзине,
Сто
пятьдесят моих шагов
Покроет сотнею в долине.
Ну и
чему, чему ж я рад,
Честолюбивый и ранимый?
Но
ведь приехал брат любимый,
Непобедимый старший брат.
Фазиль Искандер
Хорошо помню, как в десятом классе, в середине
шестидесятых, я выскулил у родителей денег на свой
первый магнитофон – «Днiпро-11»,
а стоил он по тем временам немало – 145 рублей, при
средней зарплате в 120. Представьте себе стационарный
радиоприемник с зеленым глазком индикатора, только
вместо всяких радиоручек настройки на верхней панели
крутились две бобины с пленкой длиной 350 метров, на
которую с помощью микрофона можно было записать минут 20
музыки. И техника, и пленка были тогда столь
несовершенны, что выходили из строя постоянно. Особенно
досаждала пленка. Врубаешь там на всю громкость
«Буги-вуги», или Элвиса Пресли, или Биттлз, или Чака
Бэрри, или Рэй Чарльза, а бобины уже бешено крутятся в
разные стороны – порвалась пленка. Приходилось склеивать
ее безсчетное число раз ацетоном, и при воспроизведении,
особенно друзьям, ты находишься в постоянном напряжении
– в каком месте случится растакой-то разрыв? О качестве
звука лучше не говорить: разобрать можно было лишь
отдельные слова. Да что нам было до слов! Это был рок!
Это была запрещенная молодежная музыка, и мы отдавали
последние гроши, чтобы переписать нечто новенькое. И
конечно, я врубал свой «Днепр» на полную мощность и
выставлял поближе к окну. До сих пор для меня загадка, с
какой целью я это делал. Наверное, это был особый вид
гордыни – слышите, какая у меня музыка! Но то ли соседи
тогда обладали большим терпением, то ли милиция была
построже, но скандалов по поводу громкой музыки
припомнить не могу. Да и динамики мага от малейшего
завышения звука сразу начинали хрипеть. А происходило
звуковое действо днем, после уроков, когда взрослые были
на работе.
С годами я утратил интерес не только к рок-музыке, но
к музыке вообще, не считая церковного хора на службах. Я
стал избегать, где возможно, громкого шума, ругался с
соседями, писал жалобы, пока, наконец, Господь не
сжалился надо мной и поселил, как вы знаете, на Черной
речке в тихой квартире с тихим уютным двором. Первое
время я не верил чуду и ждал подвоха, но вот уже шестой
год пошел, а тишина продолжает окутывать мое нервное
существо.
Многое изменилось за эти годы; шума в стране
прибавилось так, что приборы зашкаливает. Куда там
допотопным «Днепрам» или «Яузам» до супераппаратуры,
способной децибелами самолеты сбивать. В одном огромном
дворе внутри «ракушки» по ночам орал сигнализацией
старый «Москвич». Доведенные до крайности, люди сделали
из машины лепешку.
Над
головою вновь затопали
То
под гармонь, то под баян.
А
это значит - снова хлопнули –
Кто
рюмку, ну а кто стакан.
Вновь штукатурка осыпается…
Когда же верхний мой этаж,
В
какое время отсыпается?
Ответа точного не дашь…
Ждешь воскресенья, словно каторги.
И
день получки – судный день.
Да
хоть бы надевали катанки,
Коль
им всю ночь плясать не лень!
Опять всю ночку не прилягу я
Под
этой шумною толпой.
И
хочется бежать бродягою
Звериной узкою тропой!
Сергей Чухин, Вологда, ум.1982
Совсем свежий пример: в Северодвинске молодой сосед
любил включать на полную мощь музыку по ночам. Несмотря
на предупреждения и неоднократные побои, меломан упорно
продолжал развлекаться. Доведенный до отчаяния сосед
забил его сковородкой до смерти. Убийца отрезал жертве
уши и выбросил из окна всю музыкальную аппаратуру. Мне
очень жаль человека, сидящего сейчас под стражей. Скажу
больше, я не стал бы наказывать его слишком строго;
существует пытка, проверенная на людях: через 17 суток
без сна человек обычно сходит с ума! Слышу возражения
законопослушных граждан: если каждый из нас возьмет в
руку сковородку… А знаете ли вы, что милиция по нынешним
законам может оштрафовать ночного хулигана лишь на 50
рублей? Вам здорово повезло на соседей…
У меня есть очень выгодное предложение к деловым
людям, имеющим отношение к выпуску разного рода разного
рода воспроизводящей аудио- и видеопродукции. Даже не
сомневаюсь, что его ждет огромный коммерческий успех,
ибо люди нуждаются в ней особо. Я предлагаю выпускать
кассеты и диски с записью тишины; к примеру, диск под
названием «Лесная тишина» со скрипом старых деревьев или
комариным писком или «На берегу Ладоги» - пусть со
вздохами ветра и шопота луговой травы; можно услышать
далекий вскрик паровоза где-то за лесом, крик чаек,
шелест прибоя, тихий звук мотора рыбацкой лодки, даже
веселые крики мальчишек не смогут нарушить плотной
тишины Озера. А если рисковать до конца, то можно
записать тишину комнаты, когда ты один и думаешь о
своем; только привычное биение сердца придает твоей
тишине свой ритм… А диски сейчас стали емкими – и целых
три часа вы обладаете ценным богатством тишины. Тогда и
мысли текут плавно и хорошо, да и сама жизнь не кажется
такой тяжелой. Вы только купите диск с названием
«Тишина».
Правда, для его прослушивания необходимо одно
обязательное условие – соблюдение тишины вокруг.
Угрюмый сумрак разметал
Лучи
от лунного плафона.
Я
слышу грубый рок-металл
Из
твоего магнитофона.
«Какой ужасный, жуткий всхлип!
Мы
это сроду не слыхали…»
А в
старом сквере стаи лип,
Качаясь, грустно завздыхали.
Я
чую в липовом бреду
Неясный, странный знак тревоги.
Я
чую черную беду,
Не
так ли всхлипывают волки,
Когда поверженный олень
Глазами, полными испуга,
Последний раз в кромешной мгле
Заката видит красный уголь?
И в
этот миг, когда – убей! –
Преодолеть не в силах страха,
Взорвется трелью соловей,
Как
свет, родившийся из праха!
Я
тем живу, что на земле
Всегда находится такое,
Что
может петь в кромешной мгле,
Не
зная страха и покоя…
Александр Олин
«Природа никогда не создает шума. Она учит человека
величию в тишине. Молчит солнце. Беззвучно
разворачивается перед нами звездное небо… Самое великое
в природе, что определяет и решает как таковую нашу
судьбу, происходит безшумно…
А человек шумит. Он шумит спозаранку и допоздна,
преднамеренно и непреднамеренно, работая и развлекаясь.
Так и хочется сказать, что шум составляет «привилегию»
человека в мире, потому что все, что природа дает нашему
слуху, это таинственный и многозначительный звук, а не
назойливый и пустой шум.
Какая в мире музыка,
Когда шумит тайга.
Какая в мире музыка,
Когда свистит пурга.
Какая в мире музыка,
Когда гремит гроза.
Какая в мире музыка,
Когда звеним лоза.
Какая в мире музыка,
Когда бурлит волна.
Какая в мире музыка –
Когда в нем тишина…
Владимир Молчанов, Белгород
«… Где нет тишины, там нет покоя; где шумит ничтожное,
там смолкает Вечное; где суетится черт, там не услышишь
пения ангелов. Сад Божий цветет в тишине… От этого
бедствия я не знаю утешения. Есть только одно: побороть
шум».****** И.А.Ильин
«Удали
от Меня шум песен твоих, ибо звуков гуслей твоих Я не
буду слушать»
(Ам.5,23).
Громкая музыка – бедствие века,
Общедоступна и этим сильна.
Нет
уголка, закоулка, отсека,
Где
бы тебя не настигла она.
Реет
в эфире, по проводу мчится,
Камень способна собой расколоть.
Уши
заткнешь – а она просочится
Прямо сквозь кожу, сквозь кровь
и сквозь плоть.
Всюду проникнет, протиснется боком
В
душу и в мозг: не уйдешь, дорогой!
Вдруг замечаешь, как сам ненароком
Такт
под столом отбиваешь ногой.
Илья
Фоняков, СПб |