На милость дня. Былинки

Человека тянет к устойчивости — в быту, на работе, на отдыхе. Человеку нравится отцовский дом, впитавший запах его детства, речушка, в которой он купался мальчишкой, рябинка у окна, которая по-прежнему горчит ярко-красными ягодами.

Человеку нужно, чтобы законы государства были едины, чтобы у него, простого обывателя, спрашивали: ты согласен на то-то и то-то? Чтобы трудом заработанный рубль не превращался в одночастье в копейки и все накопленное шло прахом; человеку нравится, когда в его деревне рубят новые избы и прибавляется ребятни.

РАНЬШЕ

Нам говорят: бывало раньше,

Случалось раньше – верь не верь,

Не говорю, что будет дальше,

Но раньше – это не теперь.

Не та весна, не та погодка,

Бывала раньше неспроста

Жирней селедка, крепче водка,

Теперь вода уже не та.

Не так солили и любили…

Попробуй исповедь проверь.

Но ведь и раньше говорили,

Что раньше – лучше, чем теперь?

Там молодость кричала: - Горько! –

А было сладко, говорят.

Недаром старость дальнозорка,

Не отнимай ее услад.

И в этом нет жестокой фальши,

И этим надо дорожить.

Тем и прекрасна рань, что раньше

Жить предстояло, братцы, жить.

Фазиль Искандер

Русский человек — сама приспособляемость: жизнь приучила к этому. Но когда твою деревню, где веками жили твои деды и прадеды, объявляют «неперспективной» и собираются затопить, когда каждый день несет из рогатого ящика все новые беды-приказы — кур иметь — не иметь, пшеницу переменять на кукурузу, портреты врагов народа снять, а других вождей повесить (в рамке, конечно), сеять — не сеять, урожай не снимать, лен — с полей вон!, «мыслить «новым мышлением», бывших врагов считать друзьями, название улиц переименовать, а кто такие эти переименованные, никто знать не знает, — то очумевший от ветра перемен русский человек сначала долго размышляет, что же такое происходит, а если разберется, или берет в сельмаге бутылку и машет на все рукой: «Пропади оно все пропадом!», или в безсилии берется за нож и садится в тюрьму за попавшегося под руку односельчанина.

ЗА ЧТО…

За что среди сереньких буден

забытой российской земли

лихие, безродные люди

пришли — и все избы снесли?

Чтоб умерли сказки и были

давно раскулаченных сел.

по старой отцовской могиле

тяжелый бульдозер прошел.

За то, что сживали со свету,

за то, что взрастили беду,

 призвать ты обязан к ответу

двадцатого века орду.

Не зря проклинают старухи,

с безверной земли уходя.

и черные списки науки,

и лысое сердце вождя.

Придешь к своему захолустью,

забьешься, как рыба об лед.

 и страшною, русскою грустью

всю душу твою обметет.

Евгений Карасев                       

Вчера министр образрвания Фурсенко объявил, что закрывает 5604 школы, в которых меньше 10 учеников, а школьников возить за десятки километров в одну сборную школу. Вслед за ним, в тот же день, другой высокий начальник заявил, что пенсионный возраст для мужчин будет увеличен до 65 лет, а женщин — до 60. И это при том, что средняя продолжительность жизни мужеского пола в России — 58 лет, женского – 72 года. Так что — прощай, непропетая пенсия! Никому в России нет отсрочки, взяты мы в невидимый полон. Выбивают нас поодиночке, за год, говорят, под миллион. Коль прозрел, кипит душа во гневе, - вот и взят на мушку. Вот и суд. Пухнут банки в деловой Женеве, а в России кладбища растут. Посмотрите, как пустеют пашни. Где мальчишки с нашего двора? Счет идет – безжалостный и страшный. Это всем понять уже пора. Николай Рачков, СПб.

Народ больше не ждет ничего хорошего: девальвации, деноминации, монетизации, модернизации, дефолты и непонятные реформы свели на нет присущую русскому (не российскому!) народу веру в лучшее будущее. Если прибавить ко всему этому невиданные до сих времен природные катаклизмы, то все вкупе слилось в народе в одно — «кара Божия!» Да так, пожалуй, оно и есть.

Страшна не грязная волна,

Не грозный атаман,

А нечисть мелкая страшна

И вековой дурман,

В котором вьется мелкий бес.

Швыряя люд в огонь,

Чтоб вонь стояла до небес

И жизнью стала вонь.

Юнна Мориц

Прольется ли на Россию очищающий наши грехи дождь? Или так и загинем под ухмылки бешбармачных азиатов, даром получившим царский кусок пирога под названием Русь? Чу, ты слышишь топот их коней? Оглянись, брат… да вот они, они уже здесь…

Одни говорят, что антихрист идет.

Другие — идет возрожденье.

Но пашет, и сеет, и строит народ

Уже на пределе терпенья.

Такая сумятица, нервная мгла,

И так перекошены лица…

А кони кусают, жуют удила.

Закат уже кровью сочится.

Россия, Россия, очнись наконец.

Пропащую, горькую смуту

Отринь от униженных наших сердец —

В последнюю, может, минуту.