У раскрытого окна. Былинки

Доживем до героической эпохи...

Интервью главного редактора газеты «Православный Санкт-Петербург» А.Г. Ракова с Председателем СПб. отделения Союза Писателей России И.И. Сабило

Русская литература — безценный вклад в сокровищницу мировой культуры, но теперь появился какой-то новый термин: «российская литература». Объясните, пожалуйста, разницу.

Этот, с позволения сказать, термин возник в оголтелое время начала перестройки, когда едва ли не официально запрещалось все, что называлось «русским». Но сейчас, усилиями прежде всего писателей — да и просто людей думающих, любящих Родину — наиболее агрессивные русофобы несколько потеснены. И вот, что интересно: я могу совершенно точно сказать, что большое значение в этом сыграл юбилей Александра Сергеевича Пушкина. В дни юбилейных торжеств даже отъявленные русофобы стали бить себя в грудь и говорить: «Мы тоже русские, и великий русский поэт Пушкин — это и наш поэт!» А все же до сих пор, нет-нет, да и придет в голову кому-то из «остроумов» сказать не «великая русская литература», а «российская литература». Договорились уже до того, что и язык у нас не русский, а «российский». Да такого в принципе быть не может! Ни одному нормальному человеку в голову не придет сказать «великобританская литература» или «великобританский язык». Причина тому проста: в Великобритании есть языки английский, ирландский, шотландский и т.д. Так же, как и в России есть языки русский, якутский, татарский, башкирский, и, следовательно, нет никакого «российского языка», но есть российские языки, среди которых первенствующее место по праву занимает русский.

Спасибо, Иван Иванович, я очень рад услышать такие слова. Ответьте же и вот на какой вопрос: не кажется ли Вам, что уровень писательского мастерства сейчас намного ниже, чем в советские годы? Быть может, это связано с тем, что поступить в Союз писателей стало намного проще?

Мне так не кажется, и я почти физически это ощущаю... Да, золотым веком русской литературы был XIX век... К сожалению, мы — по разным причинам — не смогли достойно продолжить то, что творили наши гении... Вместе с тем, советские годы обогатили русскую словесность такими именами, как Михаил Шолохов, Сергей Есенин, Владимир Маяковский, Александр Твардовский, и многие-многие другие. Их традицию мы по мере сил стараемся продолжить. Но тут нужно, видимо, сказать несколько слов и о том времени, в которое нам довелось жить. Главная особенность нашего времени — не разруха, не предательство национальных интересов; главное — это то, что наше время не рождает героев. А гений — это тот же герой. Нет героев — отсюда и все нынешние беды в России. Нет героев — и в стране царит бедность, безработица, неудовлетворенность жизнью, самоубийства, которые сейчас идут лавиной... Вспомните: недавно мы пережили волну офицерских самоубийств. Несколько лет назад в течение одного года 535 русских офицеров — и среди них три генерала — покончили с собой. Не было среди них героя. Я бы всерьез поставил вопрос: не является ли самоубийство для офицера неким видом дезертирства?..

А по православной традиции это вообще страшный грех, который не прощается Церковью... Тем более. Вместо того, чтобы положить голову за други своя, защищать свой народ, выбирается более легкий путь — пустить себе пулю в лоб. Я писал об этом в своем рассказе «Перед затмением»...

Все же, Иван Иванович, мы немножко уклонились... Все, что Вы сказали, — это очень интересно и правильно, но я хотел бы Вас вернуть к литературе.

Сейчас такое время, что нужно подумать и о том, как воспринимает литературу нынешний читатель. Что вообще сейчас читают? В основном, облегченную литературу, которая не обогащает тебя, не учит, не воспитывает, а совсем наоборот. Мало сказать, что книги эти бездарны... В них нет образа, нет героев, а есть только олицетворенные функции — этот следователь, этот убийца, это проститутка, это прокурор. Но что это за люди? Откуда они родом? Кто их родители? Литературная несостоятельность не позволяет автору это показать, а потому его книга не только не обогащает, но и последние соки из читателя тянет. Ведь, читая такое произведение, незаметно для себя пытаешься дополнить то, чего недодал автор.

Более того: читатель становится пособником творящихся на страницах книги безобразий: ведь человек ставит себя на место убийцы...

Да, примеривается: как бы я поступил на этом месте... Как бы я спрятался, как бы я скрылся. То есть научается тому, чему бы в принципе учиться не надо. Но, вместе с тем, я бы сказал, что в большинстве своем наша писательская организация состоит из тех людей, кто не покусился ни на чужую совесть, ни на чужую власть...

Я как раз хотел задать вопрос: назовите несколько писателей, членов Союза, книги которых стоит прочесть.

Стоит прочесть книгу Николая Николаевича Скатова «Пушкин. Русский гений». Она вышла как раз к юбилею Александра Сергеевича. Прочтите обязательно книгу Александра Скокова «С пролетной стаей» — за нее он в 2002 году получил премию правительства СПб. Стоит прочитать книги Алексея Грякалова, профессора Педагогического Университета. Не пожалейте времени на книгу академика Российской Академии Образования Королькова Александра Аркадьевича — «Философия русского Православия». Хорошие книги пишет Андрей Петухов, особенно мне нравится его армейская проза. Две книги — «Военные повести» и роман «Белый аист летит» — только что опубликовал Аркадий Федорович Пинчук, один из крупнейших наших прозаиков и драматургов. Всех не перечислишь, понятно...

Председатель Союза писателей Валерий Ганичев с большим уважением отзывается о петербургской поэтической школе. С этим нельзя не согласиться: имена Глеба Горбовского, Николая Рачкова, Ивана Стремякова известны всей стране. Наряду с ними писательское издательство «Дума» выпускает массу слабых поэтических книг...

Откровенно слабых книг я в общем-то не встречаю... Да об откровенно слабых и размышлять не хочется: после прочтения одного-двух стихотворений видишь, что они не обезпечены ни душой, ни талантом, ни совестью, и пропадает желание продолжать знакомство с таким автором. Но вот к перечисленным Вами именам я бы добавил еще несколько. Это прежде всего Владимир Морозов. Это Николай Астафьев, — мы его, к сожалению, мало знали, а он сейчас выпустил замечательную книгу «Утешение». Всем советую ее прочесть. Владимира Скворцова назову, который сейчас занялся издательской деятельностью и выпускает журнал «Невский Альманах». Кого еще можно назвать? — Ирэну Сергееву, которая много работает...

Да, «День Русской Поэзии», который она создает, — это явление, и нельзя его переоценить...

Это настоящий подвижнический труд. И, кроме того, в нашей писательской организации более 2 0 человек живет не в Петербурге, а в области, в маленьких городках и даже в селах. В Кингисеппе, например, живут два поэта - Вера Бурдина, лауреат премии «Ладога» им. Александра Прокофьева, и
Владимир Петруничев — прекрасный русский поэт. Представляете: на такой маленький город два хороших поэта!

Бурдину я читал в сборнике лауреатов премии «Ладога». Да, этот сборник называется «Россию сердцем обнимая» — прекрасно изданная книга. Вы обратили внимание, что обложка в ней из бересты сделана? И еще я назвал бы прекрасного поэта, лауреата премии «Ладога», — Александра Сергеевича Люлина. —Да, я очень люблю Люлина, его книгу «Обнаженные слова»...

А сейчас в издательстве «Дума» у него новая книга готовится.

Однажды я спросил у одного критика: «Почему критические статьи напоминают патоку? Где благожелательная критика недостатков?» На что она мне ответила: «Мы должны беречь людей, нас так мало!» Хотелось бы услышать Ваше мнение по поводу критики.

А я хочу вспомнить слова нашего выдающегося филолога Бориса Ивановича Бурсова... Он говорил о том, что к критике нужно относиться так же бережно, как и ко всей литературе. Литературоведение занимается классикой, историей литературы, а критика изучает сегодняшний день... Подвергая критическому разбору только что вышедшую книгу, критик должен понимать, что это написано не в один присест: бывает, что книга создавалась годами. Ее надо выносить, над ней надо много думать, и поэтому правы те критики, которые устанавливают для авторов щадящий режим. Вместе с тем не забывайте, что литературной критике сейчас закрыты все пути и дороги: нигде ее не печатают. Ну, слава Богу, появилась сейчас «Литературная газета», возрожденная усилиями хорошего русского писателя Юрия Полякова. И все же нам сейчас надо делать все необходимое для того, чтобы поддержать критику как жанр, иначе мы так никогда и не определимся с цыплятами — от русской пословицы «Цыплят по осени считают», — мы никогда не разберемся с тем, что мы имеем, не отличим зерна от плевел. Нужен строгий, умный, критический взгляд на то, что происходит сейчас в литературе. Ведь сейчас такое безобразие творится в нашей словесности, такое множество подделок!.. Я расскажу коротенький случай. У нас в квартире кран потек. Вызвали сантехника. Сантехник пришел, увидел мою библиотеку, восхитился и сказал: «Я тоже такую хочу! Сколько ты ее собирал?» — «Да всю жизнь». — «Нет, мне это не подходит, я сделаю быстрее!» — «Делай, если сможешь...» И что вы думаете? Прошло лет пять, снова у меня ломается кран, снова приходит тот сантехник. Вспомнил меня и говорит: «Поехали, посмотришь, какая у меня библиотека!» Я человек любопытный — поехал. Только вошли в дверь, смотрю, у порога стоит хиленькая полочка, и на ней несколько книг: «Казаки» Толстого, Есенин, Пушкин, Лермонтов, Некрасов — старенькие такие. Сразу было видно, что приготовлены они на выброс. А он меня ведет в свою гостиную, и там все стены в стеллажах... Мама родная! Количество, действительно, впечатляющее. Но что там, под обложками!.. Чудовищный ширпотреб, не книги, а как я говорю — лакированные кирпичи. И сказал я моему новому знакомому: «К сожалению, это у тебя не библиотека. Дело-то в том, что все хорошие книги, написанные за всю историю человечества, — известны. У каждой из них своя слава, своя ячейка во всемирной библиотеке — как у элементов в таблице Менделеева. Таких книг у тебя только одна полка — и ту ты приготовил к уничтожению. А между тем, именно с нее и могла бы начаться твоя библиотека!»

Сейчас писательская организация насчитывает по России 6 тысяч членов. Много это или мало?

Возможно, Вы удивитесь, но я считаю, что мало. Я где-то читал, что официально зарегистрированных писателей в одном только Париже что-то около 40 тысяч. Не нужно бояться цифр: талантливые писатели, музыканты, художники — они друг друга не теснят, им везде просторно. И еще: если вспомнить, что эти 6 тысяч делятся на поэтов, драматургов, критиков, прозаиков, публицистов, военных писателей и т.д., то окажется, что в каждом конкретном жанре работает не так уж и много литераторов. А если вспомнить и про территорию и поделить 6 тысяч на количество областей России...

Хотел узнать Ваше мнение о моей последней книге «Былинки»... Я прочитал вашу книгу и думаю, что самое ценное в ней — это то, что она еще раз знакомит меня с человеком, который каждое свое произведение обезпечивает душой и совестью. Это написано моим современником... Вы откликнулись на стихи многих наших поэтов, Вы интересны как писатель- собеседник, Вы на острие современной мысли нашего Отечества. Вы не сводите счеты, не мстите никому, а наоборот, стараетесь поднять читателя до своего высокого уровня. Более того, могу сказать, что я от Вас жду художественного произведения.

Для меня поэты — это родные люди. Нет для меня чужого человека по имени Иван Стремяков: он хороший поэт, а значит родной, близкий мне человек. Его стихи — это как будто я сам написал. И я люблю такие стихи, которые как бы сами родились — как колокольчик, как ромашка. Как Вы смотрите на объединение двух союзов? Пришло ли для этого время? Всем ли по душе это объединение? Не получится ли так, что вскоре снова придется разводиться?

Мне кажется, что этот вопрос поставлен неправильно. Об объединении речь не идет. Мы не собираемся сливаться в одну семью, мы собираемся дружить семьями — насколько это получится. Мы создаем Ассоциацию писательских союзов нашего города, но при этом сохраняем устав нашей писательскойорганизации, точно так же, как и они сохраняют свой Союз писателей СПб. Вместе с тем, мы понимаем, что две крупнейшие организации, в которых сосредоточены профессионально работающие писатели, должны иметь свою ассоциацию, объединяющую их для разговора с властями. Не нужно, чтобы нас затаптывали расплодившиеся донельзя самодельные союзы — их сейчас по городу то ли 8, то ли 10. Ведь сейчас система в государстве такова, что если три графомана соберутся, назовут себя гениями, то министерство юстиции тут же зарегистрирует их как гениальных писателей.

И последний вопрос: а нужен ли вообще союз? До революции его не было, а литература была.

Союзы всегда были, и до революции тоже, но в те времена писатели объединялись не административно, а вокруг журналов. У каждого журнала был свой круг авторов. Когда Некрасов возобновлял «Современник», — какие чудесные силы, какой союз образовался: тут и Гончаров, и Тургенев, и Толстой, и многие другие писатели. Формально это не называлось союзом, но неформально союзы существовали. Более того: 145 лет тому назад был организован своего рода надсоюз — Литературный фонд России, который существовал для поддержки «неимущих и пьющих писателей». Его создавали Дружинин, Толстой, Тургенев, Достоевский... Итак, организация нужна: чтобы заботиться о писателях, чтобы помогать писателям, чтобы, наконец, создавать своего рода культурное поле, творческую среду, питающую авторов. Писатель творит в одиночестве, но общение ему также необходимо — общение, помощь, поддержка.

22 апреля 2005 года председателю Санкт-Петербургского отделения, секретарю Союза писателей России И. И. Сабило исполняется 65 лет. Редакция газеты «Православный Санкт-Петербург» поздравляет Ивана Ивановича с его праздником и желает ему многая и благая лета!