|
У раскрытого окна. Былинки
Посрамляя
диавола.
О
книге Александра Ракова « У раскрытого окна. Былинки»
Петербургским клирикам и
мирянам хорошо знакомо имя Александра Ракова. Выпускник
русского отделения филологического факультета
Ленинградского университета, профессиональный журналист,
с 1993 г. Александр Григорьевич бессменно возглавляет
газету «Православный Санкт-Петербург» и ее дочерние
издания — «Горница», «Чадушки», «Соборная весть» и
«Правило веры». Издательскую и редакторскую деятельность
А. Раков начал по благословению митрополита Иоанна (Снычева),
благодарную память о котором и теперь хранят прихожане
петербургских храмов. Ныне эти газеты выходят по
благословению митрополита Владимира (Котлярова).
В последние годы А.
Раков выступает не только как издатель и публицист, но и
как прозаик. Одна за другой увидели свет его объемистые
книги, в основу которых легли публикуемые почти в каждом
номере «Православного Санкт-Петербурга» материалы под
общим заглавием «Записки редактора». Эти книги — «В
ладошке Божьей» (2001), «Страницы души» (2002),
«Заветные узелки», «Время странствования» (обе — 2003),
«Былинки» (2004), «У раскрытого окна» (2004), «На
милость дня» (2006).
Предисловие к книге «У
раскрытого окна» написала доктор филологических наук,
ведущий научный сотрудник Института русской литературы
(Пушкинского дома) Валентина Ветловская. По мнению
Валентины Евгеньевны, «автор не боится познакомить
читателя с этой своей внутренней, интимной жизнью,
которую часто прячут из опасения встретить неодобрение
или насмешку. Ведь он не просто рассказывает, он еще и
исповедуется; исповедь же предполагает ощущение
собственной греховной неприглядности, покаянное
признание вины, исключающее самооправдание и ссылки на
«обстоятельства». Такое покаяние в любом случае нелегко,
даже если оно делается с глазу на глаз. Но Александр
Раков приносит его открыто, без оглядки на какой-нибудь
сторонний и недобрый суд - вероятно, потому, что мнение
того человеке, чей авторитет для него единственно свят и
непререкаем, мнение духовного отца, писателю уже
известно, а оно растворено любовью. Как бы то ни было,
писатель убежден, что его духовный опыт может
пригодиться многим».
А. Раков не принадлежит
к тем тысячам русских людей, которые приняли на себя
Христовы язвы в лихую годину гонений на Церковь. Он и
таинство Св. Крещения принял уже в 1990-е годы, когда
преследование верующих успело стать достоянием нашей
нелегкой истории. К тому времени А. Ракову перевалило за
сорок.
Поздний приход к вере
сродни поздней любви. Душа, озаренная светлым, высоким и
чистым чувством, и радуется, и одновременно тоскует,
осознавая, что чувство это — последнее и к тому же резко
оттеняющее заблуждения, ошибки и неприглядные привычки
молодости (от юности моея мнози борют мя страсти). Чтобы
искупить их и заслужить прощения у Бога и людей,
необходимо прежде всего исповедаться в грехах и
прегрешениях. К этому и стремится А. Раков в своей
книге.
Действительно, по жанру
книга «У раскрытого окна» - исповедальная проза. У
истоков этого распространенного в мировой литературе
жанра лежит «Исповедь» блаженного Августина. Она
представляет громадный интерес даже для невоцерковленных
читателей, ибо отличается необыкновенной глубиной
психологизма «Исповедь» Августина разительно отличается
от написанной много веков спустя «Исповеди» Ж. Ж. Руссо,
который все свои пороки (по крайней мере, исповеданные)
и отрицательные черты характера силится объяснить
дурными влияниями, неблагоприятными обстоятельствами
(проще говоря, виноват кто угодно, только не я).
Блаженный Августин все свои беды и горести открыто
объявляет по следствиями собственных страстей, порочных
наклонностей и стремлением ко греху. Подобно великому
богослову, А. Раков мужественно, с беспощадною
откровенностью признается в самых неблаговидных своих
поступках и страстях, хорошо зная, что посрамляет не
себя, а диавола.
Нередко прихожане,
взыскующие правды Божией, но не обладающие достаточным
духовным опытом из-за позднего воцерковления, на лету
ловят каждое слово священника — неважно, своего или
чужого духовника — даже если тот высказывает явно
ошибочное суждение. На самом-то деле ничего даже
отдаленно похожего на католический догмат о «папской
непогрешимости» в Православной Церкви нет! И это
прекрасно осознает А. Раков, позволяющий себе полемику с
пастырем по поводу отношения к животным. И вряд ли могут
не вызвать понимания у мыслящего и совестливого читателя
такие рассуждения автора:
В Греции купил жене
самую дешевую, но натуральную шубу из лобиков норки. При
встрече с батюшкой сказал: «Жалко, батюшка, норок!» — «А
чего их жалеть, крысок?» — ответил духовник! Но мне
почему-то кажется, что здесь в нем заговорил крестьянин:
не любят они животных, наносящих потраву.
А вот другой вопрос,
мучающий меня: не грех ли — рыбалка развлечения ради?
<...> Представьте только на миг, что вы проглотили
стальной крючок с зазубринами, а некто с силой тащит го
из вашего нутра назад. Волосы дыбом!
Что греха таить: до
обидного редко поднимается в наших духовных беседах
вопрос о гуманном отношении к братьям нашим меньшим (С.
Есенин). Это тем более досадно, что во многих странах
Европы защита животных вызывает живейшее и сочувственное
обсуждение во внецерковых кругах и в светской прессе. А
ведь сказано: блажен, иже и скоты милует...
Раздумья и
рассуждении автор перемежает поэтическими
вставками, цитируя стихи как классиков (И. Бунин, М.
Волошин, П. Вяземский, А. Майков, А. Фет и, конечно же,
великий Пушкин), так и наших современников (М. Аникин,
В. Голубев, Г. Горбовский, Т. Егорова, Б. Орлов, И.
Сергеева, иеромонах Роман и многие другие), а также
своими собственными юношескими стихами. Это
свидетельствует и о достаточно широкой эрудиции
писателя, так и о поэтичности его натуры. Ученые
Пушкинского дома и Санкт-Петербургского
государственного университета (кроме В. Ветловской, это
Ю. Руденко и О. Сокурова) отмечают новизну жанра, когда
проза автора сливается с поэзией других авторов.
Многие главы в книге «У
раскрытого окна» проникнуты глубочайшим трагизмом. Оно и
понятно: сердце мудрых в доме плача, а сердце безумных в
доме веселия (Екк. 7, 5). На грустные рассуждения
наводят автора не только нестроения и неурядицы,
терзающие наше многострадальное Отечество, но и разлад в
собственной семье вызванный непримиримым, воинствующим
атеизмом некоторых ее членов. Что же, сказал ведь
Христос: «Не мир пришел Я принести, но меч. Ибо Я
пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью
ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку —
домашние его» (Матф. 10, 34 — 36). Откровенно и
подробно повествуя о своих семейных неурядицах, А. Раков
проявляет максимум смирения и подает добрый пример тем,
кто попадает с подобную ситуацию. А такие случаи теперь,
насколько можно судить, столь же типичны, как и во
времена апостольские...
Чье сердце не наполнится
сопереживанием при чтении, например, таких строк:
Эх, сынок, сынок! Почему
ты не пошел по моим стопам? Я так хотел, чтобы ты, как
отец, стал филологом, или журналистом, или писателем. Я
научил бы тебя газетным премудростям мы читали бы друг
другу любимые стихи, спорили о поэзии, о книгах, ходили
бы в одну церковь. Ты вырос бы красивым, умным, добрым и
сильным, очень похожим на отца, но лучше него, и я
гордился бы тобой, — но никогда тебе этого не говорил. А
ты гордился бы отцом и тоже любил бы его, а мама любила
бы нас обоих. <. > Опомнись, старик, у тебя никогда не
было сына...
Но не только за семью
болит чуткое сердце А. Ракова. Острая боль пронзает его
из-за катастрофы, в которой раз переживаемой нашей
Родиной:
Дожили: сначала отобрали
национальность, теперь Финляндия желает присоединения к
ней Карелии. А в Риге осквернили памятник
Солдатам-Освободителям, и латвийское правительство
требует у России огромные деньги за «оккупацию»; Эстония
настаивает на присоединении к ней района
Псково-Печерского монастыря. У нас пытаются отобрать
память о положивших живот свой за Отчизну в великой
Отечественной войне. <...> И в школьных учебниках можно
будет прочитать, что Америка победила фашизм в 1945
году. Процесс вымирания народа идет по нарастающей — по
1 миллиону в год. <...> О каком духовном возрождении
Отечества может идти речь, если народ утратил чувство
собственного достоинства?..
Не случайно книга
озаглавлена «У раскрытого окна». А. Раков раскрывает
перед читателем свою душу — мятежную, страждущую и
ранимую. Автор откровенно беседует с читателем — или,
вернее сказать, исповедуется ему. И можно не
сомневаться, что книга найдет благодарный отклик у
читателей, взыскующих правды Божией, болеющих душой за
Отечество и чающих его возрождения и великого будущего.
Литературно-художественный альманах «СФИНКС» |
