Уважаемая
редакция!
Помянники
Два года назад за послушание духовному отцу я впервые
пришла к сестрам Надежде и тяжелобольной Нине. Это было
в Вербное воскресенье, я принесла вербочки. Через
несколько дней умерла Ниночка, стала я ходить к Надежде.
Мы молились в церкви, ездили на кладбище, пили чай.
Вспоминается мне теперь самое доброе о сестрах...
Не так давно умерла Надежда, на отпевании узнала, что
она инокиня. Два года имела счастье общаться с этой
женщиной, но по греховности своей не понимала этого,
допуская много ошибок. Простите меня, дорогая Надежда
Александровна!
Живем мы жизнью внешней и внутренней, да вот мало
внимания обращаем — на внутреннюю. После похорон у меня
в руках оказались три помянника Ольги Ивановны и ее
дочерей Надежды и Нины. Всю жизнь они провели в
окружении монахинь и духовенства г.Тбилиси, уехав туда в
юности. Много историй слышала я от инокини Надежды о
монахах. Рассказывала она о похоронах тети Оли в горах
Кавказа близ монастыря блаженной княгини Ольги.
Священник накрыл лицо параманом, когда гроб опускали в
могилу, свеча не гасла под сильнейшими порывами ветра!
Священник сказал тогда, что, видно, хоронят подвижницу
Христову. Часто в каморку к Ольге Ивановне и дочерям по
крутой лестнице поднимались старенький схиархимандрит
Андроник и митрополит Зиновий. Они говорили между собой:
«Пойдем в горы», значит — к прикованной к постели тете
Оле. «Наша мама, — как рассказывала инокиня Надежда, —
любила переписывать духовные книги». Несмотря на
глубокий паралич, она научилась держать ручку и писать
шрифтом. Ниночка делала чудные рисунки к евангельским
притчам. Сохранилось множество рукописных книг.
...Я редко навещала усопшую, и совесть меня обличает,
но любовь и близость духовная никогда не покидают душу.
Ничем не смогла помочь, пришла спустя час после кончины.
Если бы я вдумывалась в слова Надежды Александровны...
Ведь она всегда звала к себе, предлагала пожить у нее.
Не было случая, чтобы не расцеловала при встрече, не
накормила вкусным обедом: грузинским лоби, картошечкой и
рыбкой, все с перчиком, вареньем из садовых ягод и
фруктов, айвовым даже; не удовлетворила просьбы.
Отношение встречала я материнское. А ведь она была
тяжело больна, перенесла операции на почках, нелегкое
лечение. Исполняла иноческое правило, творила
непрестанную молитву, о которой читаешь в духовных
книгах. Ходила в церковь, старалась подавать на
поминовение усопших в монастыри. Ездила по городу одна.
Очень любила могилку блаженной Ксении Петербургской,
всегда радовалась, когда я привозила ей цветы от
надгробия. Сумела побывать в Тбилиси, проститься со
своей духовной родиной Иверией. Помолитесь, братия и
сестры, чтобы три помянничка беспрепятственно дошли до
инокини Наталии в далекий Тбилиси, чтобы там молились о
праведницах.
А мне Господь продляет жизнь и дает суровые уроки.
Остались еще две сестры Любовь и Нина, такие же набожные
и добрые, как усопшие инокиня Надежда и Нина. Дай нам,
Господь, дар так относиться ко всякой душе человеческой,
как относится к нам Сам Господь Бог.
Если бы мы могли увидеть вокруг себя Божиих людей,
чтобы быть им в старости, в болезнях, на смертном одре
ближней, сестрой, мамой. Не покидать их и в вечности.
...Очень люблю тихую, скромную женщину, что приносит в
церковь пирожки по субботам. Спросишь — никто не знает
ее, незаметны рабы Божий, не нужны им титулы и реклама.
Прошу молитв об усопшей, быть может, в грузинском
приходе запишут ее имя на поминовение, хотя и не знакомо
оно им. Сохранилось дома много тбилисских фотографий
духовенства Грузии.
...Послушание церковное — путь спасения моей грешной
души. Если бы могла я со тщанием проходить его, а не
ходить по путям страстей человеческих...
Простите меня, люди добрые, и Господь помилует нас. В
тот день солнце закатилось сияющим багровым шаром, а в
жизни вечной переселилась в Царство Божие еще одна душа.
«Ведь не куда-нибудь, а ко Господу отошла усопшая», —
утешила меня одна сестра.
раба Божия Марина
№4(82)’99 |