Святой Николай Чудотворец

К старцу

Русь еще жива! — так думала я, стоя во дворе маленького  зеленого домика на острове Залита. Какие разные люди собираются здесь — приезжают на дорогих машинах с радио телефонами, из крупных городов и добираются на перекладных из русской глубинки. Богатые и бедные, ученые и простецы, воспитанные в вере и только делающие первые шаги к храму, иноки, настоятели монастырей, «сильные мира сего». Все они, такие разные, непохожие друг на друга, не могут сдержать слез, увидев старца.  Слезы эти благодатные, ими Господь омывает наши души.

Старец выходит из домика со словами: «Радуйтесь и веселитесь!» И во всех ответах старца на вопросы передается людям уверенность в том, что правда Божия восторжествует, что никогда не нужно отчаиваться, помнить — впереди Вечность. «Здесь мы живем временно, здесь кратко наше существование. А там — без конечность», — повторяет старец, глядя поверх голов. И добавляет: «Я в Вечность гряду». Когда стоишь рядом со старцем отцом Николаем, без слов, без мечтаний осознаешь: «Вечности можно достигнуть и здесь, на земле». Вот человек, который живет уже в мире Божием, легкие его души дышат воздухом Рая.

Словами это выразить невероятно трудно, недаром сказано: «Молчание — таинство будущего века». На острове рядом с домиком особая тишина. Такая же тишина царит на кладбище, где по хоронена мать старца раба Божия Екатерина. Тишина кроется в глубоком взгляде старца, прозревающем все внутреннее и сокровенное в душе человека. Тишина во всем его облике — древнем, житийном и по-детски светло-радостном одновременно.

Мы вторгаемся в эту тишину, в это вечное святое безмолвие со своими эмоциями, вопрошаниями, приносим сюда простое любопытство и мирскую суету. Даже приходя к старцу, мы не оставляем свой эгоизм. Мы думаем прежде всего о себе, мы поглощены со бою, своими трудностями. И по отношению к старцу мы остаемся потребителями, порой безжалостными, не берегущими его физических сил, его времени, его здоровья, его покоя. Вот он стоит перед нами на морозе, с замерзшими руками, да и старенькое пальтишко, наверное, не особенно греет. А мы все не можем угомониться, приступаем к батюшке со все новыми и новыми недоумениями. И старец безропотно несет нашу немощь.

Отвечает он коротко и просто: «Можно... Не надо... Лучше в Деревне... Операцию делай... Дачу продавайте... Оставь их в покое, за кота же ты не молишься, а за него зачем?» Едва ли мы сможем постичь, как соединяется в человеке Божием простота и премудрость, небесное безстрастие и отзывчивость на все беды и нужды человеческие, молитвенная сосредоточенность и постоянное пребывание в людском гомоне? Одно можно сказать без сомнения: старец проявляет великое самопожертвование, готовясь к исходу, к последнему духовному восхождению. Он отвлекается от Святой тишины на народ.

Старцу Николаю открыты разные языки общения: с трехлетней девочкой он разговаривает на ее детском языке, с человеком ученым вдруг начинает говорить по-ученому, цитируя химические и физические формулы, литературоведу читает стихи. Старец воистину для всех стал всем. Слова старца могут быть сказаны утешающе: «Роднуша моя бедненькая». И сурово-строго: «Опомнитесь! Очнитесь!» И шуточно-весело: «Ну, дорогуша, что же ты жмешься?» И тишайшим, почти неслышным, шепотом, и звонким молодым голосом. Кого-то старец может погладить, утешить, а кого-то и по лбу пошлепает, может даже палкой прогнать. И все это совершенно естественно, просто, без сентиментальности, без патоки и книжной риторики. Во всех его действиях, движениях, словах чувствуется сила Божия. Все советы и ответы старца сводятся к одному: «Веруйте в Бога, благодарите Его... У вас высшее образование? Вы — ученый? Благо дарите Бога. Это большое богатство... Благодари Бога, что не куришь и не пьешь... Мужа уважаешь? Благодари Бога...» По-другому чувство благости Промысла Божия старец выражает словами: «Хорошо. Все будет хорошо. Слава Богу! Слава Богу!»

† † †

Долго-долго я размышляла, почему старец повторяет почти каждому, приходящему к нему: «Веруйте в Бога». И поняла: а ведь мы действительно в жизни своей далеко не дотягиваем до веры-убеждения, веры-действия: той веры, о которой говорил Господь, что если она будет величиной с горчичное зерно, то сдвинет горы. Если бы была такая вера у нас — а скорее всего именно об этом говорит старец — то не было бы в нашей жизни безконечных мучительных вопросов и проблем. Не было бы стрессов и грызущей, снедающей наше сердце тоски, печали и различных безпокойств, страхов. Не было бы мечтательности и метаний из стороны в сторону. С такой верой мы твердо бы знали: все происходит по воле Божией, все попущено в Его благом совете. Что-то нам нужно

перетерпеть, переждать, что-то принять как спасительное лекарство, как необходимую для сохранения духовной жизни болезненную операцию... Вера — это состояние сердца, ума, плоти. Символ такой веры и есть чаще всего повторяемые старцем слова: «Слава Богу за все!» Это — вера малых дел, текущей жизненности. Конечно, такая вера — дар Божий. Ее можно только вымолить, выпросить у Бога. Но именно поэтому и учит старец: «Просите, чтобы Господь вас во всем управил и избавил от зла». Наша вера слаба потому, что слабо наше молитвенное предстояние, хождение пред Богом.

† † †

В разговорах с людьми старец безпрестанно благословляет и помазует святым маслицем, призывая на народ благодать Божию. Но надо суметь ее воспринять, сохранить до приезда домой и постараться не расплескать всю без остатка в сутолоке жизни, а тем более не отогнать ее недостойным поведением, словами и мыслями. Не надо забывать и о том, что необходимо подготовиться ко встрече со старцем, иначе и «видя не увидишь и слыша не услышишь». А по том, после возвращения, станешь возмущаться и говорить: «А я не почувствовал святости старца, ничего там нет особенного. Как относиться к тому, что он сказал? Может быть, это его личное мнение?»

Надо сказать, что так воспринимают отца Николая и многие жители острова. Они видят в батюшке доброго, тихого, любящего всех старенького священника. Уважают его островитяне по-своему, но особенного — должного — благоговения не проявляют. Пьют и дымят безпрестанно, сквернословят, и погибают в водах озера в пьяном безумии. В храм ходят одни старушки, да и то не все. Сам старец с сокрушением качает головой: «Никто не венчается...» А что уж говорить об исповеди, о Приобщении к Таинствам. Нам неведомо, какую скорбь несет старец в своем сердце за этих жите лей, да и за всех русских людей «скорбящих, заблудших, озлобленных, помощи Божией требующих»... И невольно внутри сами собой Рождаются слова: «Простите нас, батюшка. Простите нас. Мы все так далеки от образа Божия».

† † †

Здесь, на Залите, действуют те же законы, которые приходилось наблюдать и в других святых местах: люди, ходящие по одной и той же земле, существуют в разных измерениях, воспринимают все по-разному. И в Оптиной, и в Пюхтице, и на Валааме от местных жителей приходилось слышать: «Что вы все сюда едете? Что тут особенного? Каменья — они везде каменья». Духовное сокровище трудно прозревать за убогой и смиренной земной оболочкой.

Конечно, очень хорошо, что люди тянутся со всех концов Рос сии на этот остров достоверности. Хорошо, что они трепещут и плачут при встрече со старцем. Хорошо, что здесь, на острове, под небесным, пронизывающим нашу душевную тьму взором слетают все маски и личины. Здесь нам дано увидеть себя такими, какие мы есть — без титулов и званий, без побрякушек, земных достижений и отличий. Здесь голая душа обретает свое место пред Богом, а не перед людьми. Но это только первая ступенька, первая степень восприятия. Ее можно назвать уровнем душевного человека. А в состоянии ли мы возрасти в духовного человека под влиянием встречи со старцем? Мы так поглощены своим горем, своими за частую надуманными проблемами, что ждем только одного — чтобы нам дали точный, всеобъемлющий ответ. Еще хуже, когда мы переспрашиваем об одном и том же по несколько раз, надеясь получить удобный и легко выполнимый совет.

Из получивших тяжелейшее для исполнения благословение редко кто может произнести такие слова, какие сказала одна женщина: «Господь дал нам задание. Он же поможет его исполнить». Редко кто обладает такой удобоподвижностью на доброе, как встреченный мною молодой человек, который, только услышав из-за двери: «А где твой нательный крестик?» — помчался домой во Псков искать потерянный крест, даже не дерзнув задать старцу свои вопросы. Редко кто способен смиренно принять такой неожиданный приговор: «Вы — плохой человек, вы очень плохой чело век!» Принять его Сокровище для самоукорения, как один батюшка, услышавший эти слова в свой адрес.

Может, я не права, но мне на миг открылось, как устает старец от нас, людей, когда он, увидев за спинами паломников местную женщину с собачкой на руках, сказал: «Дай мне ее сюда, я поглажу... Ну а теперь неси домой, а то замерзнет». И еще в этом простом действии раскрылось для нас горящее сердце «ко всем творениям Божиим».

Как известно, твари Божий подчас обостреннее воспринимают духовный мир, чем мы, падшие человеки. Недаром на крыше домика старца и в огороде так много птиц: голубей, воронят, воробьев. Недаром местные собаки гурьбой сопровождают паломников от храма и до самой калитки старческого домика. Когда отец Николай выходит к паломникам, к нему со всех концов слетаются десятки голубей. Птицы нисколько не боятся батюшку, они садятся к нему на руки, на плечи, на голову. Старец ласково разговаривает с птицами, похваливает их. И недаром, как замечали многие, лютая и ненастная погода умиряется на обратном пути с острова.

Благословляя на дорогу, отец Николай читает молитву: «Ангела мирна, хранителя душам и телесам нашим». И веришь, что слово его с силой — молитва батюшки будет хранить нас и помогать нам на жизненном пути, если мы стремимся к вечному блаженству.

† † †

Во все времена старческое служение было служением миротворческим. Старцы побеждали и побеждают дух отчаяния, нападающий на людей. Они незримо передают людям душевный мир, если люди, конечно, в состоянии его воспринять. Так они подают нам духовную милостыню, если мы осознаем себя нищими. Их молит вами держится мир, Русь Святая. Пусть кругом царит мрак, пусть жизнь тяжела, пусть неведомы пока судьбы нашего Отечества — у нас есть маяки, есть вершины, путеводные звезды. Нужно только поднять голову, не оставаться на земле, вперив глаза и души в земные ценности, а учиться идти к тому Свету, который может открыться нам через наших молитвенников.

Людмила Ильюнина, г. Санкт-Петербург