Никола Милостивый
Никола
Случилось так, что мне с Тихого океана, где я служил на
крейсере, через всю матушку-Россию пришлось перебираться
на Черное море по приглашению моего товарища. Но,
приехав в Одессу, я с огорчением узнал, что друг ушел в
плавание за границу. Винить его в этом было нельзя — он
не зависел от собственных решений.
Но я сам виноват в том, как распорядился своим временем и
своими деньгами. Молодость и безшабашность — плохие
советчики, и я вскоре остался без средств к
существованию, растратив свои флотские деньги. И решил я
поехать в Донбасс на заработки ( в то время в Одессе шла
бойкая вербовка на шахты).
Так, совершенно не планируя этого раньше, я оказался в
Донбассе на одной из старых малопроизводительных шахт.
Порой я уставал так, что, приходя в общежитие, валился
на койку замертво, прямо в одежде. Новые друзья
старались не шуметь, пока я спал. Скоро я втянулся в
работу, мозоли на огрубевших руках приходилось срезать
ножом, но мне нравилось, что я не пал духом и не сбежал,
как некоторые.
И все бы хорошо, но случилась беда. В тот день мне так не
хотелось спускаться в клети в шахту! Душа словно чуяла
беду. Когда мы шли по штреку к забою, вдруг сверху —
треск, грохот, удар в левое плечо и руку, дикая боль в
ноге, и в завершение — удар в голову и полет в никуда.
Темнота.
Очнулся я, засыпанный породой и грязью. Трудно было дышать.
Обвал. Как нас учили, я начал понемногу шевелиться,
искать свободное пространство вокруг себя. Левая рука
была неподвижной, пошевелил пальцами правой — работают!
И стал я по камешку освобождать себя от плена земли,
часто теряя сознание от боли.
Но я не хотел умирать заживо погребенным и верил, что завален
частично. И моя отчаянная борьба завершилась победой — я
освободился из-под завала. Вокруг была кромешная тьма. И
тишина. Я крикнул, позвав своих товарищей, но мне никто
не ответил. Ощупав себя, я обнаружил на левой руке
несколько ран, из них сочилась кровь. Нога нестерпимо
болела, но крови не было, я решил, что здесь закрытый
перелом. Разорвав тельняшку, я кое-как перевязал руку.
Снова стал кричать, но только эхо подземного царства
насмешливо отвечало мне.
Я забылся тяжелым сном, но вдруг отчетливо услышал хохот и
визг. Я пополз по штреку, волоча больную ногу. Шум и лай
то усиливались, то отдалялись. Я отдыхал, стараясь найти
хоть немного капающей сверху воды. И вдруг совсем рядом
услышал ехидное хихиканье, громкое хрюканье и задорное
улюлюканье. И я перекрестился! Это я-то, флотский
комсомолец!
Но чудо — мерзкие звуки прекратились! И я пополз в
противоположную сторону. Но куда? На этой старой шахте
много выработок. Значит, мне долго придется блуждать по
ним и, возможно, навечно остаться в этом подземелье. Я
забылся в тяжелом сне. Мне снилось детство и моя мама,
стоящая в левом крыле Покровского собора перед иконой
святителя Николая. Она дала мне свечку и прошептала:
«Это твой небесный покровитель Никола-Чудотворец.
Поставь ему свечку. Если будешь молиться к нему, он
всегда придет на помощь, спасет от любой беды. Всегда
помни это. Всегда».
Я перекрестился и прошептал: «Никола-Чудотворец, спаси меня!»
— и проснулся. Проснулся внезапно, словно кто-то
коснулся меня. Спокойный мужской голос произнес:
«Встань, юноша, и иди за мной». Я подумал о сломанной
ноге, но тот же голос твердо настаивал: «Следуй за
мной!» И я встал! Но все-таки боясь наступить на больную
ногу, я пошел держась за мокрую стену штрека.
Голоса я больше не слышал, но словно видел во мраке того, кто
притягивал меня, как магнит. Время от времени я
останавливался, чтобы отдохнуть, и тот, впереди меня,
тоже останавливался и ждал. На очередной остановке
блеснул свет, и я узнал его! Это был Никола с иконы
Барнаульского Покровского собора!
«Ну вот и все,— сказал он,— скоро к тебе придут вон оттуда».
Я посмотрел в направлении, куда он указывал, а когда
обернулся, возле меня уже никого не было. Я опять впал в
безсознательное состояние, из которого меня вывели
спасатели, решившие проверить старые штольни. На все
вопросы о моем спасении я отвечал только: «Никола,
Никола». С этого времени меня прозвали Никола-сибиряк.
Девять дней выбирался я после обвала, блуждая по штольням, а
погибло тогда одиннадцать человек.
После выписки из больницы друзья с почестями проводили меня
на родину — родной, цветущий Алтай. Встречала меня со
счастливыми слезами моя поседевшая мама. После моего
подробного рассказа мама поведала мне: «В тот день,
когда ты попал в беду, я пошла в огород полить грядки.
Все было хорошо, я была вполне здорова, но вдруг в
глазах потемнело, мне было так плохо, что я с трудом
добралась до дома. Я выпила корвалол, прилегла на
постель и задремала. Мне приснился ты, окутанный черным
облаком, в котором временами вспыхивала молния. Я была
очень больна, и еще этот сон. Он снился мне несколько
дней. Только теперь я понимаю, что черное облако — это
мрак шахты, а свет — святитель Николай, твой спаситель,
слава ему и Господу Иисусу Христу, без воли Которого ни
один волос не упадет с головы человека!
На другой день мы поехали в Покровский собор помолиться о
моем чудесном спасении, поблагодарить Господа и
Николу-Чудотворца.
Николай Блинов,
г. Новоалтайск, «Лампада» |