Никола Милостивый

Ключи

«Когда нас выгнали из монастыря,— начала свой рассказ монахиня Мавстригия,— я жила со своею слепой сестрой. Ее привезли ко мне из деревни, когда я выросла и стала работать на огороде. Пошли мы с ней в Тобольск. Ничего у нас не было, кроме узелка с хлебом да рубахами. Пришли в город. Зашли в церковь. Шла служба. Стояла там большая икона св. Николая Чудотворца. Я пала пред ним: “Батюшка, спаси! Куда нам деваться-то?” Молюсь и плачу. Служба кончилась. Народ уходит, а я все стою. Подходит батюшка, посмотрел на меня и говорит:

— Ты монашка, верно?

— Так, батюшка.

— Не хочешь ли у нас остаться работать, убирать в церкви?

А я и проговорить не могу от радости:

— Могу, батюшка.

— Ну вот и оставайся, под колокольней и комната тебе.

— Батюшка, со мной сестра моя слепая.

— Ну вот и будете вместе жить.

Тут и староста подошел, показывает, как закрывать церковь. Замок был секретный: отпирался ключом, а запирался без ключа.

Я стою как во сне: неужели это правда, устроил меня святитель Божий? Слава Тебе, Господи! Сыты и под крышей.

Как уберусь в церкви, каждый день кладу перед иконой святителя по три поклона. Живем так, радуемся.

Раз батюшка со старостой пришли не для службы, а взять из церкви списки верующих: у них требовали. Батюшка, такой расстроенный, говорит: “Мавстригия, давай скорей ключи от церкви!” Я схватилась за пояс, где они у меня всегда висели: нету! Побежала в комнату,— на стену не повесила ли? Нету! Господи, куда же я дела? Испугалась до смерти, говорю: “Не знаю, батюшка, что-то не найду ключей!”

Батюшка и староста рассердились: “Что же ты за дура такая! Такое важное дело, не могла убрать как следует. Ищи ступай, обронила где-нибудь!”

Бегу вокруг церкви, ищу в траве и заглянула в окно, где видна икона святителя Николая: помолюсь ему, поможет! Глянула, а ключи мои лежат на коврике у иконы. Когда клала поклоны, они и выпали у меня, а я и не слыхала! Заперла церковь-то без ключа и пошла спокойно чай пить. А оно вот что случилось!

Бегу на паперть, они сердитые такие — жалко замка, не достать теперь такого. А я кричу:

— Батюшка, я ведь нашла ключи-то!

— Где, где?

— Да вот они, посмотрите,— привела их к окну. Они увидели, что ключи лежат, а как их достать? Староста ворчит:

— Не надо нам таких работниц! Как теперь достанешь? Все равно ломать.

Пошли они доставать инструменты, чтобы сломать замок. А я в великом горе опять пошла к окну молиться. Уже и не знаю, что говорю — как дурная стала: очень уж боюсь, что выгонят меня опять на улицу. Молюсь: “Святитель Христов, пожалей меня, сестру мою слепую, ведь выгонят нас! Подай мне ключи, ведь не трудно тебе!” Плачу: нет, не слушает меня Николай Чудотворец!

Пошла я за сестрой, чтобы вместе молиться. Прихожу на паперть, комната наша была в паперти, под колокольней. Взглянула на дверь церковную, а ключи-то в замке торчат! Тут уж я заголосила, не помню, что кричала, все благодарила святителя.

В это время входят батюшка и староста.

— Ты чего кричишь?

— Да смотрите, Николай Чудотворец подал мне ключи!

Батюшка и староста даже побледнели оба, молча отперли церковь. Батюшка надел епитрахиль и стал служить молебен перед образом святителя Николая. Я так и работала там, пока батюшку не схватили и церковь не закрыли».

«К Свету», 1992